Несовершенные

– Черт! – прошипел мужчина в подшлемнике.

Они молча переглянулись и осторожно пошли вперед, прощупывая палками снег перед собой. Добравшись до места, где исчезла собака, заглянули вниз. Глазам открылась широкая, но невероятно глубокая расселина. Собака с распахнутой пастью неподвижно лежала на боку. Спасатель сорвал очки, бросил на землю, оттянул с подбородка подшлемник. Молодой парень, маленький нос правильной формы, легкая пепельного оттенка щетина, плотная фигура. Похож на Джеймса Спейдера.

– Грета! – крикнул он, широко распахнув голубые глаза.

Анне до сих пор и в голову не приходило, что водолаз может быть девочкой.

– Я ее там не оставлю, – заявил парень, мотая головой.

– Она мертва, – сказала Розальба безо всякого выражения, с бесстрастным лицом.

– Я ее не оставлю!

– Тут в лесу ребенок погибает.

Парень все мотал головой. Розальба потянула его за руку:

– Мы потом ее заберем.

– Нет!

Умереть не так просто.

На секунду Анна увидела в нем его собаку. Те же глаза с опущенными уголками, круглые, добрые. Он – тоже ищейка.

– Алессандро, мы на работе. Напоминаю тебе, что…

– Я отсюда не двинусь. Ступайте дальше без меня.

Он стоял, прижав руки к бокам, стиснув кулаки, и глядел вниз. Анна тронула Розальбу за руку:

– Оставьте его.

– Нет смысла здесь стоять, нам нужно идти, искать. Тем более что хрен ее оттуда достанешь.

Анна смотрела на собаку, распростертую на дне. Обездвиженный силуэт, ускользающая жизнь. Неумолимость смерти. В одно мгновение все теряет смысл.

– Все, давайте, вперед, тронулись, – утомленно заговорила Розальба, выбрасывая слова на воздух. Анна ткнула палками в землю и начала спускаться, но без прежней аккуратности, теперь она едва на них опиралась. Хотелось бежать и скорей уже все закончить.

– Анна! – крикнула Розальба.

Анна неслась вперед, скользила по снегу, не чувствуя холода. Требовалось столько усилий, что ей сразу стало жарко. После очередного окрика Розальбы она упала, не переставая думать о Габриеле, о его разутой ноге, о том, что восемнадцать часов в таких условиях – это для кого угодно было бы слишком много.

Умереть не так просто.

Розальба догнала ее, помогла встать. Она была одна. Обе молча переводили дух, оглядываясь по сторонам. Справа внизу, на границе леса, начинался свежий снег и солнце.

– Я иду туда, – сказала Анна и зашагала дальше. – Габри! – кричала она. – Габри! – Ее шатало от этих криков, таяли те немногие силы, которые еще в ней оставались.

Она шла на солнечный свет и на подходе к краю леса увидела тело сына. Увидела его бок, откинутую назад голову, распростертые руки и ноги, единственный сапожок. Пошла к нему в полном отчаянии, уже ни на что не надеясь. Не доходя двух метров, обернулась на Розальбу – на далекую фигурку выше по склону, – и широко махнула рукой. Та махнула в ответ. Анна снова двинулась к Габриеле, пытаясь уловить какое-то шевеление в теле, дыхание. Увидела, что грудная клетка двигается, и первым делом взяла его ногу, сняла носок и принялась растирать ступню. Пальцы на ней почернели. Анна инстинктивно расстегнула куртку, сунула ступню себе под свитер, на живот – в самое теплое место на теле. Словно сталактит вырос из ее пупка. Она взяла голову сына – дыхание медленное, слабое, но стабильное. Подула ему на шею, поцеловала щеки, лоб, прижала к себе, зашептала на ухо:

– Милый, я здесь, прости меня, открой глаза.

Рот сына безвольно приоткрылся. Тело было неуправляемое, обмякшее, но живое. Пока еще живое.

– Габри, я здесь, слышишь, это я… Слышишь? Открой глаза, открой глаза.

Анна увидела, как бежит вниз Розальба, спускаясь по склону напролом. Анна приложила губы ко рту сына, снова подула на замерзшее лицо, шею, уши. Ощупала все тело – руки, грудь, бока, – словно пытаясь зажечь в нем огонь. Ступня Габриеле так и лежала у нее на животе. Анна легонько сжала его личико, потерлась носом о его нос. Слезы заливали ей лицо, изо рта капала слюна. Снова и снова повторяла она в его левое ухо – отчаянно, нежно, бережно:

– Габри, умоляю тебя, открой глаза!

И он послушал ее. Открыл глаза.

Ясный, прозрачный свет, свежий воздух. Семь сорок пять утра. Анна твердо держит руль, Наталия сидит впереди, Габри сзади крепко обхватывает ее за талию. Любимое времяпрепровождение: утренняя поездка на велосипеде через центр этого маленького термального курорта размером с деревеньку. Пустая набережная – ни машин, ни смога. Чуть в отдалении море с шуршанием облизывает приглаженный песок. Тут и там – маленькие оборудованные пляжи: белый с синим, белый с голубым, белый с бирюзовым. Люди улыбаются, провожая глазами эту молодую женщину, которая в свете занимающегося утра уже везет куда-то детей на блестящем велосипеде. Здесь о них никто не сплетничает. Не перешептывается, глядя им вслед, не высказывает никаких предположений.

Анна остановилась на велопарковке. Спустила на землю Наталию, взяла на руки Габриеле, прижала его к бедру. Они поднялись на три ступеньки, прошли через вращающиеся двери. Внутри было тепло, пахло цитрусовым освежителем.

– Здравствуйте, Анна.