Несовершенства

Дальше Цита раскрывает такие подробности, которые Бек не могла и представить. Говорит, что ее добрый, богобоязненный, щедрый и глупый — да-да, она назвала императора глупым — муж, надломленный необходимостью бежать из своей страны, преисполнился благодарностью к няне за то, что та спасла их детей от смерти. Он не спорил с женой, когда Цита заявила, что увольняет Флору, и не защищал женщину, которая оказала им неоценимую услугу. Вместо того чтобы пытаться переубедить супругу, он подарил Флоре шляпную булавку. Девушка, конечно, согрешила, когда забеременела вне брака, но не оставлять же ее в нужде. У Габсбургов было множество других драгоценных камней и наличные деньги в избытке. Кроме того, считалось, что алмаз «Флорентиец» приносит несчастье. Императору не хотелось, чтобы вещь с дурной славой сопровождала его семью на пути в неизвестность. А Флоре жизнь и так уже не сулила счастья. Возможно, на ее судьбу «Флорентиец» оказал бы противоположное влияние. Император надеялся на это. Даже когда Габсбурги покинули Швейцарию, когда их деньги обесценились, а драгоценности были расхищены неблагонадежными приближенными, когда они оказались без гроша на Мадейре и даже когда Карл лежал на смертном одре, он ни разу не пожалел о том, что подарил няне Флоре дорогой бриллиант.

— Она сказала, что император преподнес Флоре «Флорентийца» в дар до того, как они уехали из Австрии? — Впервые Бек произносит эти два имени вместе: Флора и «Флорентиец», словно они неотделимы друг от друга.

Кристиан повторяет слова Циты по-немецки и переводит:

— Мой добрый и глупый муж испытывал чувство вины за то, что мы бросаем ее, беременную, хотя она рисковала жизнью, спасая наших детей. Перед отъездом он извинился перед ней за то, что мы не можем взять ее с собой, и подарил ей алмаз. И эта распутница приняла такой дорогой подарок. И хотя император никогда не жалел о своем великодушии, но как она посмела принять от него столь драгоценную вещь?

Раз Карл подарил алмаз Флоре до того, как монаршая семья бежала, значит, это произошло еще до падения империи, то есть до введения Габсбургского закона, по которому все имущество короны автоматически переходило в собственность республики. А это означает, что еще до установления республики бриллиант принадлежал Флоре, а не короне.

Винклеры на диване перешептываются, проявляя все большее беспокойство по поводу Кристиана и Бек, усевшихся на полу перед телевизором. Они начинают догадываться, что это не просто визит выходцев из Австрии, ностальгирующих по своим корням.

Петер встает, возвышаясь над Кристианом и Бек, вынимает кассету из видеомагнитофона и кладет ее в коробку, потом составляет коробки одна на другую.

Кристиан предлагает ему помощь. Петер отвечает ему что-то по-немецки и, склонившись под тяжестью, уносит коробки вверх по лестнице.

— Нам пора, — шепчет Кристиан Бек.

По пустым улицам они бегут от дома Винклеров по направлению к городу. Когда они заворачивают за угол, Кристиан отпускает руку Бек и прислоняется спиной к каменному зданию, переводя дыхание.

— Он что, преследует нас?

— Вряд ли Петер на это способен.

— Он мог позвонить в полицию.

— И что сказать? Кристиан…

Когда они встречаются глазами, он наклоняется вперед и пылко целует ее. Бек закрывает глаза и прижимается к нему, охваченная нетерпением, причины которого не вполне понимает.

Потом она слышит свое имя. Брат машет ей рукой. Сестра в недоумении улыбается. Бек вытирает губы и пытается заслонить собой Кристиана, хотя ее родные видели их переплетенные тела в укромном углу на средневековой улице, где они улучили минуту.

Бек рассказывает Джейку и Эшли ту часть истории, которую они пропустили, Кристиан время от времени вставляет детали, которые Бек в спешке упускает.

— Погоди, она сожгла дневник Флоры? Зачем? — спрашивает Джейк, представляя, сколько тайн хранила тетрадь, сколько мелочей из жизни прабабушки, которые теперь невозможно восстановить, и подробности ее любви к шоферу, отдавшему за нее свою жизнь.

— Думаю, Цита чувствовала себя виноватой, — высказывает предположение Кристиан. — Выгнать няню было жестоко. К тому же она, вероятно, не хотела оставлять какие-либо свидетельства, что император подарил Флоре бриллиант по собственной воле.

— Хотел бы я увидеть этот дневник, — мечтательно произносит Джейк.

— Но он уничтожен, — резко отвечает Бек. — Так что забудь об этом. — Она опирается о стену и вздыхает. — Существует только эта запись. Все необходимые суду доказательства — что император подарил Флоре камень до падения империи, до введения Габсбургского закона — находятся в доме Винклера. И мы не можем это использовать.

Брат и сестра поверят Бек на слово, но суду потребуются материальные подтверждения.

Джейк направляется в дому Винклеров.

— Куда ты? — окликает его Эшли.

— За кассетой, — отвечает он и исчезает за углом.

Все бросаются следом за ним.

— Петер нас выгнал, — говорит Кристиан, догнав его.