Несовершенства

— Ясно, — отвечает Джейк, не в силах справиться с разочарованием. Мистер Чжан приезжает из Сан-Хосе. Двоюродная сестра Кристи из Санта-Моники пожалует в гости утром. Он хочет видеть здесь и свою семью — Эшли, Лидию и Тайлера.

— Ты ведь приедешь домой в марте? — спрашивает Эшли. — Может, возьмешь с собой Кристи и Хелен-младшую? — «Хелен-младшая» звучит так естественно в устах Эшли, что Джейк понимает: именно так они и будут звать девочку, как бы это ни противоречило традиции.

— Почему в марте?

— На установку памятника. Бек планирует церемонию на время весенних каникул, чтобы дети не пропускали школу.

Джейк совсем забыл о еврейской традиции устанавливать надгробный памятник через год после смерти родственника, а Хелен умерла в марте.

Год печали. Поисков. Находок. Потерь. Хелен, Кристи, «Флорентиец», Бек, даже Дебора. Цикл кажется завершенным: потеря, обретение и снова потеря. Круг замкнулся.

— Джейк, ты должен приехать. Пожалуйста. Только ты сам можешь наладить отношения с матерью и Бек.

— У них тоже есть телефоны. Могли бы позвонить мне.

— Ты же их знаешь: они не станут. Им стыдно. Они чувствуют вину за пропажу бриллианта.

— Значит, ты поддерживаешь с ними связь?

— Только начинаю. Планируем собраться на День благодарения. Они несовершенны, как и все мы. Но другой семьи у нас нет.

Джейк понимает, что она права. Он сам занят самосовершенствованием — ради Кристи, ради Хелен-младшей, но не стоит ждать от него слишком многого.

— Я подумаю, — отвечает он сестре, и оба знают, что он уже принял решение.

Приходит март, алмаз «Флорентиец» где-то пропадает уже пять месяцев, Виктора простыл и след — никто его не видел и не получал от него вестей. Кроме Деборы, которой каждый понедельник доставляют новые семена. Тюльпаны, лилии, подсолнухи. Все органическое, без ГМО. Рассада заполонила третью спальню, и бывшая швейная мастерская Хелен теперь стала оранжереей. Скоро Дебора высадит цветы на улицу. О посылках она не рассказывает никому — ни ФБР, ни Бек.

На неделе, когда устанавливают могильный камень, Виктор шлет Деборе семена орхидей. Известно, что эти цветы довольно капризны, — у Деборы не получится вырастить их из семян. И все же Виктор помнит о годовщине смерти Хелен. Несмотря на свое предательство, он, видимо, все-таки любит Дебору.

Миллеры открывают могильный памятник благоуханным утром. Куртки никому не нужны, поскольку ветра нет. Сапоги тоже, потому что снег уже сошел. Сквозь голую землю начинает пробиваться трава, на ветвях деревьев набухают почки.

На неровном склоне Эшли и Бек поддерживают мать под руки. Лидия и Тайлер бегут вперед к могиле Хелен, где возле накрытого белым полотном памятника ждет раввин.

— Так что же, Джейк и правда не приедет? — спрашивает Дебора.

— Мы уже это обсуждали, — отвечает Эшли. — У него много забот со сценарием и с Хелен-младшей.

— Полнейшая чушь, — фыркает Бек.

— Это же годовщина смерти Хелен, — возражает Дебора.

— Не понимаю, чего вы от меня хотите. Я попыталась его уговорить, но он не приехал.

Они подходят к могиле, и Бек кивает раввину в знак того, что можно начинать. Но перед началом церемонии Бек спрашивает Эшли:

— Сценарий хоть удачный выходит? — Она знает, что Эшли регулярно общается с Джейком: он каждую неделю присылает ей фотографии Хелен-младшей и время от времени черновики сценария.

— Превосходный.

Раввин начинает читать выбранный Бек псалом на иврите. Когда она переводит: «Блажен тот, чьи грехи прощены и кто очищен от греха», Деборе приходит в голову, что эти слова намекают на Виктора, — выходит, так же как и ее мать, Бек скучает по нему.

Бек встает рядом с ней и делает шаг к памятнику, чтобы положить маленький округлый камень на его верхушку. Белое полотно уже сняли. Под звездой Давида, именем Хелен и датами рождения и смерти написано:

Любимая бабушка, мать и дочь

Одна из пятидесяти детей

Выжившая

Бек отходит от могилы и нащупывает в кармане заостренные кончики листьев орхидеи. Кажется существенно важным, чтобы брошь тоже была здесь и простилась с Хелен.

Следующей камень на надгробие кладет Дебора.

Прикасаясь к изгибу памятника, она закрывает глаза и прощается с матерью. От прохладного гранита по всему телу идут теплые волны. Это энергия Хелен, прагматичная и здравая. Надежная. Не имеющая ничего общего с той агрессией, которую Дебора почувствовала, взяв в руки алмаз «Флорентиец». Виктор был прав: Хелен сделала все возможное, чтобы не позволить Джозефу Шпигелю встать между ними. Дебора жалеет, что вовремя не догадалась добавить к надписи на могильном камне слово «Защитница».

Эшли с детьми кладут рядом свои камни, и на вершине памятника образуется ряд из пяти камушков. Первым начинает плакать Тайлер, и Лидия обнимает брата. Дебора, тоже с мокрыми от слез щеками, обнимает их обоих и тянет руки к Эшли и Бек. Все вместе они стоят у могилы, рыдая о Хелен, об окончании года траура, о надписи, увековечившей прошлое Хелен, о пяти камнях, лежащих на могильном памятнике, о том, что их должно быть шесть.