Несовершенства

Джейк вспоминает Нэнси Блум из дома за углом, но не припоминает ни Эстер, ни ее мать из соседнего дома. Он окунает ладони в миску тепловатой воды, которую протягивает ему Эстер, и, стряхивая капли, видит кадр крупным планом: комната с накрытым столом, держащиеся за руки мать и сестра, напряжение и печаль в помещении, ощутимое отсутствие Бек — какая кинематографичная мизансцена. Не исключено, что Джейк напишет сценарий об этой шиве, о Хелен. Это будет фильм, посвященный памяти умершей бабушки, совершенно не похожий на «Мое лето в женском царстве». Новая идея его даже приободряет.

Миллеры все вместе втискиваются на диван, Эстер садится рядом с ними в кресло и смачно причмокивает, уплетая ругелах. От сухого тепла жужжащего радиатора в комнате становится душно. У Миллеров нет аппетита, хотя Эстер каждые пять минут спрашивает их, не голодны ли они. Опустошив свою тарелку, она объявляет, что идет домой, и просит обращаться, если им понадобится помощь.

Когда она уходит, Дебора спрашивает ее:

— А что нам делать теперь?

— Поминать Хелен. — И Эстер захлопывает за собой дверь.

Джейк окидывает взглядом еду на столе.

— Как вы думаете, кто-нибудь еще придет?

— Нет, — отвечает Эшли с нехарактерной для нее суровостью в голосе.

— Ну что ты, конечно, придут и другие, — возражает Дебора.

Все старые подруги-соседки Хелен уже умерли, даже мать Эстер, но Хелен любили многие.

Миллеры сидят молча и ждут прибытия гостей, чтобы начать вспоминать Хелен. Но никто не появляется, и наконец Дебора признается, что проголодалась. В голову ей приходит: хороший способ похудеть — отказываться от еды из-за неловкости. Однако доставит ли ей стройность подобное удовольствие? — раздумывает она, собирая на тарелке сэндвич с ветчиной.

— Вот вам и веганство, — усмехается Эшли. Она хотела съязвить, но ситуация к сарказму не располагает. — Извини.

Дебора пожимает плечами.

— Хелен никогда не выбрасывала еду. Я просто отдаю ей должное. — Она устраивается в кресле, в котором сидела Эстер. Аппетит вдруг почему-то пропадает. — По понедельникам Хелен обычно жарила курицу. Во вторник готовила куриный салат с остатками мяса, которое удавалось отскрести от костей, а по средам у нас всегда был куриный суп. Даже кости шли в дело.

— Мы в курсе, — замечает Джейк. — Мы, знаешь ли, тоже здесь жили.

Эшли с упреком смотрит на брата. Судя по пришибленному выражению лица Деборы, он зашел слишком далеко. Но, в отличие от Эшли, он не собирается извиняться.

— Не понимаю, где Бек, — ерзая на месте, произносит Джейк.

— Ей пришлось отлучиться по работе. — Дебора так и не притрагивается к сэндвичу.

— У человека бабушка умерла, а его даже не могут оставить в покое на выходных? — Эшли вспоминает все те выходные, когда Райан якобы не мог отпроситься, все футбольные соревнования и диснеевские фильмы, которые он пропустил, отпуск в Лос-Анджелесе, который ему пришлось отменить. Он постоянно торчал на работе, но не потому, что этого требовала компания. Эшли сама себе удивляется. Она всегда была такой доверчивой или с тех пор, как муж стал ей лгать?

Чувства Эшли всегда сразу отражались на лице, и при первых признаках смятения по нему словно пробегала туча. Джейк внимательно изучает ее и, так же как старшая сестра, понимает: Бек вовсе не на работе. И хотя он не имеет представления, где она, но просекает, что у Бек очень уж вовремя появилось неотложное дело.

Дебора чувствует, как в комнате растет напряжение, накапливается статическое электричество и вот-вот засверкают молнии. И прежде чем громыхнет и брат с сестрой объединятся против Бек, мать достает документ, который отдала ей младшая дочь.

— Мы должны подписать это соглашение, — говорит она Эшли и Джейку, кладя бумагу на кофейный столик. — Чтобы Бек могла раздать каждому долю наследства.

— Ты имеешь в виду, чтобы ты могла получить дом, — уронил Джейк.

— Хелен была моей матерью, сынок, — ровным тоном отвечает Дебора. — Я знаю, что ты не понимаешь наших отношений, но…

— Вот именно, не понимаю. После всего, что ты сделала с нами, с Хелен, я теряюсь в догадках, почему она оставила наш дом тебе. Из ума она, что ли, выжила? И вообще, почем мне знать, может, ты хитростью заставила ее отписать дом тебе.

— Перестань, Джейк, — предупреждает Эшли.

Дебора и глазом не моргает.

— Я не обязана предоставлять тебе обоснование поступков Хелен.

— Ну, значит, я это не подпишу. — Джейк откидывается назад и складывает руки на груди. Он и сам понимает, что ведет себя как ребенок. Его поза как нарочно подначивает сестру и мать вступить с ним в пререкания.

Эшли и Дебора переглядываются, и мать рада, что хотя бы один ее ребенок не испытывает к ней ненависти, по крайней мере открытой.

— Зачем ты пытаешься еще больше накалить обстановку? — спрашивает она. — Все и так не слава богу.

Джейк с притворным удивлением наклоняется вперед.

— Это я пытаюсь накалить обстановку? Ты серьезно? Круто. Правда, это… — Джейк останавливается на полуслове, услышав стук, и поворачивается.