Несовершенства

Дебора наклоняется, чтобы поднять вырезку. Сердечный приступ в возрасте шестидесяти четырех лет, остались жена и двое детей. В некрологе ничего не сказано ни о третьем ребенке, ни о любовнице, которая родила его. Просматривая заметку, Дебора вспоминает, что в конце пятидесятых Хелен остригла волосы и стала делать высокий начес. Такую прическу она носила на протяжении шестидесятых, пока ее грива не начала седеть. Тогда Хелен отрастила волосы и стала укладывать косы короной на голове — и до самой смерти так и не меняла прически. На фотографиях, изображающих ее на пикнике с Джозефом, в танце, за ужином, рука в руке, у Хелен нет начеса. Тот факт, что с такой прической она не снималась, не обязательно свидетельствует о расставании с сердечным другом, но обозначает перемену в их отношениях — раньше любовники открыто фотографировались, затем начали таиться.

Виктор возвращается со стаканом воды. Приятная прохлада успокаивает Дебору. Она осушает стакан и ставит его около некролога. Глаза ее скользят по заметке и возвращают ее к той же мысли: 1960 год, ей восемь лет, она могла знать своего отца. Хелен не хотела, чтобы они общались. Потом в третьем абзаце Дебора обращает внимание на подробность, которую раньше не заметила: перед эмиграцией в Америку Шпигель был часовщиком при австрийском дворе.

— Значит, он был знаком с императором?

Виктор пробегает глазами по тексту.

— И, подозреваю, довольно хорошо. Он, вероятно, встречался с ним.

Внезапно все становится понятно. Флора не была няней. Несмотря на бриллианты, которые они нашли в кукле, не Хелен привезла «Флорентийца» в Америку. Должно быть, это был Джозеф Шпигель, придворный часовщик, у которого был доступ к императору. Видимо, он и подарил алмаз Хелен. А дети Деборы сейчас в Австрии и идут по неверному следу, на который она их навела.

Дебора оглядывает библиотеку с книжными полками от пола до потолка и стеклянными дверьми, ведущими в столовую в колониальном стиле. Виктор наблюдает за ней, наверняка делая тот же вывод: вот как алмаз оказался у Хелен.

Дебора поворачивается к нему.

— Почему вы нам помогаете?

— Несколько лет назад ваша дочь оказала мне неоценимую услугу. Я никогда не смогу ее в должной мере отблагодарить, но стараюсь делать все, что в моих силах. — Он говорит это так искренне, что Дебора не может вспомнить, почему первым ее побуждением было недоверие к нему.

— Вы Скорпион.

Он растерянно смотрит на нее.

— По зодиаку.

— Телец. Это хорошо или плохо?

Она рассказывает ему про особенности Тельцов, про их упрямство, творческие способности.

— Когда я с вами познакомилась, то подумала, что вы Скорпион, — признается она, хотя ему это ни о чем не говорит.

— Извините за ту угадайку с бриллиантами.

Дебора пожимает плечами.

— Я выбрала правильный камень. У него более спокойная энергия, чем у двух других.

— Тогда, полагаю, я должен угостить вас ужином. — Виктор не в силах сдерживать улыбку, и Дебора видит, что зубы у него хорошие, но не совершенные — на нижней челюсти они скучены. Она с трудом сдерживает желание провести пальцем по этим кривым зубам и почему-то уверена, что Виктор не стал бы сопротивляться.

— Полагаю, да, — произносит она.

Когда лифт останавливается на девятнадцатом этаже, Тайлер и Лидия как ни в чем не бывало подходят к стойке администратора, точно зная, что делать. Дебора в их возрасте подбежала бы к окну от пола до потолка и жадно стала бы любоваться видом, но ее внуков не удивишь рестораном, расположенным высоко над землей.

Виктор ждет за столиком, одетый так же, как и во время двух их предыдущих встреч, в черную кашемировую водолазку и брюки цвета хаки, по-видимому не чувствительный к установившейся в сентябре жаре.

Увидев приближающееся семейство, он встает и сражает Дебору своим очарованием. Ну и рассердилась бы Бек, узнав, что он так ей улыбался! Эшли оставила матери щедрую сумму на расходы — Деборе этого хватило бы на месяц. Она могла нанять няню, но решила взять внуков с собой: если дети будут с ней, значит, это не свидание, и ей необязательно сообщать об этой встрече Бек.

Виктор уже заказал куриные наггетсы и картошку фри, которые приносят, как только Дебора с внуками садятся за стол. Виктор наблюдает, как дети едят, и Дебора замечает в его глазах блеск, возможно зависть. Судя по его взгляду, детей у Виктора никогда не было.

Когда он наливает ей шампанское, Дебора спрашивает:

— Вы пьете только шипучее вино?

Он смеется.

— А что же еще предложить даме?

Дебора жестом подзывает официанта и заказывает два коктейля «Роб Рой».

— Я всегда предпочитаю что-нибудь покрепче на первом свидании.

— Так, значит, это свидание? — спрашивает ювелир, и Дебора не сразу понимает, что он ее дразнит.

Виктор и правда не привык пить ничего, кроме шампанского, и ржаной виски действует на него мгновенно. Плечи расслабляются, он рассказывает о своем обучении в Ювелирном Ряду, о старомодных европейских традициях постижения ремесла, начиная с метлы и заканчивая паяльной лампой. Когда он заговаривает о бриллиантах, дети проявляют интерес.