Несоветская украинизация: власти Польши, Чехословакии и Румынии и «украинский вопрос» в межвоенный период

Все эти события не могли не отразиться на настроениях украинских политических сил в Польше. 3 декабря 1938 г. руководитель УНДО В. Мудрый официально заявил в сейме о неуспешности польско-украинского союза, о том, что польская сторона не оправдала надежд украинцев. 9 декабря украинская фракция в сейме внесла на обсуждение в парламент законопроект об украинской национальной автономии на украинских этнических землях Польши. Согласно проекту, юрисдикции правительства и администрации Галицко-Волынской земли подлежали все вопросы, за исключением внешней политики, армии и финансов на общегосударственном уровне. Решения Президента Польши, касающиеся Галицко-Волынской автономии, приобретали бы юридическую силу только после утверждения галицко-волынского Совета министров и галицко-волынского министерства, к компетенции которого относилось бы конкретное решение. Проект предусматривал также создание независимой от центральной власти судебной системы, системы образования и даже территориальных воинских частей из выходцев Галиции и Волыни. Сотрудники госадминистрации и органов власти на территории Галицко-Волынской земли также должны были выбираться из местных уроженцев. Обязательным условием для госслужащих и учителей было владение как польским, так и украинским языками[504].

В январе 1939 г. Совет министров Польши обсуждал программу действий по украинскому вопросу, а в марте была подготовлена правительственная программа усиления польского элемента в Восточной Малой Польше, предусматривавшая тесное культурное и экономическое объединение Восточной Галиции с Польской Республикой, создание «сильного сознательного польского общества». Программа предусматривала изменение национальной структуры юго-восточных земель путем плановой польской сельскохозяйственной колонизации, увеличение польского населения городов, индустриализации, зарубежной эмиграции и внутренней миграции населения, польской национально-просветительской работы среди «рутенизированного» местного населения, которое имеет польское происхождение[505].

Внимание к украинскому вопросу польских властей было не случайным: события в соседней Чехословакии – предоставление автономии Подкарпатской Руси, которая автономным правительством стала именоваться Карпатской Украиной, – привели к оживлению деятельности украинского национального движения. Как докладывал заместитель начальника Офицерского поста контрразведки К. Кренц 21 января 1939 г., «среди украинского населения ходят версии, что в ближайшее время с помощью Гитлера на территории восточной части Малой Польши будет создано Украинское государство»[506].

В Чехословакии отношение к украинскому движению также изменилось. В середине 1930-х гг. чехословацкие власти внимательно и настороженно отнеслись к усилению украинского националистического движения в соседней Восточной Галиции. Лидер национальных социалистов В. Клофач подчеркивал потенциальную опасность сепаратизма в украинском движении. «Но достаточно взглянуть на широко распространяемые открытки, где карта Великой Украины поглотила не только Подкарпатскую Русь, но и Восточную Словакию, чтобы понять, откуда исходит политическая опасность для нашего государства»[507], – писал он в середине 1930-х годов. Чехословацкие власти обращали большое внимание на украинское движение в соседних странах. В полицейских рапортах говорилось, что ОУН намеревается силой оторвать Подкарпатскую Русь от Чехословакии и присоединить ее к единому украинскому государству, а сторонники гетмана П. Скоропадского собираются вернуть Подкарпатскую Русь Венгрии после возрождения украинского государства[508].

Международная обстановка не благоприятствовала Чехословакии, особенно напряженными были отношения с Польшей, Венгрией и Германией. При этом борьба за автономию Подкарпатской Руси поддерживалась извне: Автономный земледельческий союз во главе с А. Бродием – Венгрией, Русская национально-автономная партия С. Фенцика – Польшей.

Как считает П. Р. Магочи, в политике Праги произошел поворот к русинизму[509], что было обусловлено консолидационными усилиями правительства в условиях политической напряженности в Европе. Усилия правительства стали направляться на поддержку местного русинского национального самосознания: в 1935–1936 гг. в Праге был основан Народнохозяйственный союз Подкарпатской Руси (Národohospodářsky Svaz pro Podkarpatskou Rus), Подкарпаторусская Матица (Matice Podkarpatoruská), Клуб друзей Подкарпатской Руси (Klub přátel Podkarpatské Rusi) в Братиславе[510]. С 1934 г. в Подкарпатской Руси на местном наречии велись радиопередачи[511].