Несоветская украинизация: власти Польши, Чехословакии и Румынии и «украинский вопрос» в межвоенный период

14 сентября в газете «Правда» появилась статья «О внутренних причинах военного поражения Польши»[573], в которой говорилось о национальном угнетении и бесправии украинцев и белорусов правящими кругами Польши: «Многонациональное государство, не скрепленное узами дружбы и равенства населяющих его народов, а, наоборот, основанное на угнетении и неравноправии национальных меньшинств, не может представлять крепкой военной силы»[574]. Правдинская передовица была размещена в армейских газетах и переиздана в виде отдельного бюллетеня[575].

В первые часы 17 сентября заместитель наркома иностранных дел СССР В. П. Потемкин вызвал польского посла в Москве В. Гжибовского и зачитал ему подписанную Молотовым ноту, в которой говорилось, что «советское правительство не может также безразлично относиться к тому, что единокровные украинцы и белорусы, проживающие на территории Польши, брошенные на произвол судьбы, оставались беззащитными». Впрочем, одновременно говорилось о намерении Советского правительства «принять все меры к тому, чтобы вызволить польский народ из злополучной войны, куда он был ввергнут его неразумными руководителями, и дать ему возможность зажить мирной жизнью»[576].

17 сентября 1939 г. Красная армия перешла советско-польскую границу. Реакция местного населения на продвижение советских войск была самой разнообразной и фактически отражала всю палитру национальных и социальных противоречий в данном регионе. Для поляков это фактически означало крушение попыток интеграции и стабилизации «восточных кресов» путем воздействия на восточнославянское население. Наиболее активные продолжали бороться даже после отхода польской армии, создавая вооруженные отряды и группы. Военные документы того времени зафиксировали множество подобных случаев. Например, в журнале боевых действий 102-го стрелкового полка 41-й стрелковой дивизии под датой 24 сентября сделана следующая запись: «Деморализованные польские части, оказывая слабое сопротивление, поспешно отходят на запад, разбежавшаяся часть польского офицерства, помещиков, полиции и буржуазии, снабжая кулацкую часть населения оружием, организует бандитские налеты на местное население и части Красной армии»[577]. Впрочем, в отдельных случаях польское население встречало Красную армию вполне дружественно, по-видимому, под влиянием слухов о том, что Москва идет на помощь Варшаве[578]. Однако такая ситуация была отнюдь не везде. Начальник политуправления северной группы бригадного комиссара Демина докладывал, что «в селах с польским населением встречу нашим частям почти не организовывают. Среди польского населения распространяются провокационные слухи, будто бы польское население будет находиться в угнетении»[579].

Еврейское население зачастую относилось к приходу частей Красной армии с радостью: опасаясь антисемитской политики нацистского режима, евреи не хотели оказаться в немецкой зоне. Украинцы же испытывали совсем другие чувства. Некоторые с надеждой смотрели на своих братьев из Советской Украины, пытались всячески помочь им и сообщали о местах дислокации польских отрядов, о чем свидетельствуют записи в журналах боевых действий. Типичным примером может считаться журнал боевых действий 16-го стрелкового полка: «в ночь на 21.9.39, по сведениям нашей разведки и сообщениям преданного нам населения (местного), точно установлено, что противник небольшими группами, отбирая продовольствие у населения, отходил накануне нашего прихода по маршруту… 20 и 21.9.39, по сведениям местного населения, противник сконцентрировал свои большие силы в районе…»[580]. При взятии Сарнского укрепленного района отличился батрак с. Тына П. Ф. Кротюк («На подступах к г. Сарны тов. Кротюк под градом пуль указал 194 с. п. (с. п. – стрелковый полк. – Е. Б.) неуязвимые места по овладению дотом…»). В селе Волошки Любомирской волости крестьянин М. М. Григ «сообщил частям У5ск (ск – стрелковый корпус. – Е. Б.) место расположения погранполка, который находился в 20 км от г. Ковель, и совместно со своим отрядом в 20 человек участвовал в разоружении польского полка». В селе Дротово местные жители «указали местонахождение польских банд, они сами задержали 6 польских офицеров, 3 офицеров и 10 солдат». В Луцке население до прихода частей Красной армии организовало охрану банков, железнодорожного депо, почт и телеграфа. Оно опечатало помещения и ждало прихода частей Красной армии, чтобы получить дальнейшие указания. В селе Белогурка «при переходе границы 160-й кавалерийский полк должен был преодолеть канаву. Население принесло бревна и доски, чтобы сделать временный мост»[581]. В «городах Городенко, Коломея, Станислав передовая часть населения оказывала помощь частям в разоружении полиции, в обеспечении горючим, принимала участие в восстановлении дорог»[582].