Несовместимые (СИ)

— Поцелуй меня, пожалуйста, — просит шепотом, поймав мои пальцы, сжимает их. — Пожалуйста...

Подаюсь вперед, освобождаю свои пальцы, обхватываю его за щеки и осторожно целую. Робко, неуверенно, словно в первый раз. Словно это первый поцелуй между нами. Он пропитан невинностью и каким-то волнительным трепетом влюбленности.

Обнимая за талию, тянет на себя. Я оказываюсь на полу, на коленях. Целует ласково и немного напористо, целует самозабвенно. От этого поцелуя все тело вибрирует на волне чувственности.

Стаскиваю с него пиджак, пытаюсь расстегнуть рубашку, пальцы плохо слушаются. На мгновение отстраняется, снимает с меня футболку. Опускает горящий взгляд на обнаженную грудь. Ласкового очерчивает большим пальцем сосок. Урывками дышу.

— Ты очень красива. Очень... — голос с хрипотцой низок, звучит очень возбуждающе. — Твоя кожа такая нежная... Ничего нежнее не трогал, — как пианист, играющий на рояле, пробегается пальцами по груди, поднимая их к шее.

Нагибается, целует изгиб между плечом и шеей. Ведет губами вверх, трется носом об мое ушко. Я смеюсь, прижимая плечо к щеке. Щекотно ведь.

— Ревнивая? — шутливые нотки заставляют застыть и вглядеться в его глаза. Не отводит их в сторону, опускает на мои губы. — Так бы и целовал бесконечно эти губы.

— Мне кажется, ты заболел, — прикладываю ладонь к его лбу, кожа теплая, не горит. Поведение все же странное. Усмехается, встает на ноги и заставляет меня подняться. Тащит в сторону кровати, но не толкает на нее, а разворачивает к себе.

— Герман? — его необычное поведение тревожит. Прикладывает палец к губам, целует в щеку. Поглаживает обнаженную спину, опуская руки ниже. Поддевает резинку пижамных шорт, не спеша стаскивает их, опускаясь передо мной на колени.

Ноги подгибаются, кладу обе руки ему на голову. Целует икры, вырисовывает языком узоры, повторяет их на бедрах. Воздух покидает легкие, когда губы прикасаются к чувствительной коже между ног.

Не знаю, как стою, скорей всего Герман меня просто удерживает за бедра. Вся кровь приливает к голове, а потом резко устремляется вниз живота. С каждой секундой становится жарче, сердце скачкообразно стучит. Я кайфую от своего предобморочного состояния, зная, что вот-вот мне станет очень хорошо. Хорошо так, что забуду свое имя.

Сознание плывет, вздрагиваю, пытаясь сдержать дрожь. Ртом шумно дышу, зарываясь пальцами в волосы Германа. Он целует сначала кожу ниже пупка, потом пупок и выше. Осторожно укладывает меня на кровать, любуясь моим лицом, моей открытостью.

Последующий поцелуй с моим вкусом на его губах, языке. Начальная нежность уступает место жесткости. Каждое прикосновение с дрожью в пальцах. Кожа под ладонями горит, под рубашкой она уже влажная. Приподнимается, резко дергает в разные стороны белый хлопок, пуговицы вырываются с корнем. Минус одна дизайнерская вещь. Ремень, брюки, боксеры — все летит за пострадавшей рубашкой.

Смотрю на потолок, ловя рассеянным взглядом на нем наши тени. Мозг что-то пытается внушить, но я его не слышу. Сейчас важно то, что чувствую. Чувствую негу, удовлетворение от происходящего. Все на своих местах, все правильно и уместно.

Горячий, упругий член упирается в бедро, почему-то Герман медлит, не спешит, хоть чувствуется напряжение во всем теле, в воздухе вокруг нас. Он трогает пальцами меня между ног, шире развожу ноги, как бы намекая, что я готова его принять во всей красе. Погружает два пальцы, стону и выгибаюсь в пояснице, двигая бедрами навстречу.

— Хочу тебя.

Правда, которую нет смысла скрывать. Глядя мне в глаза, направляет себя ко мне. Я вскрикиваю, когда он входит мощным глубоким толчком. Крик эхом разносится по спальне в каждый уголок, после этого Герман закрывает мой рот своим.

Трахает меня медленно и со вкусом, как истинный гурман, медленно пробуя все на кончике языка, чтобы не потерять остроту ощущений. Дает прочувствовать все гамму чувств от нашего единства. Все как-то знакомо и в тоже время все как-то по-другому. Я не могу подобрать слова, озвучить, что не так, но это ощущается, на уровне подсознания. Может, больше нежности сейчас... Много ласковых прикосновений и поцелуев...

Его лицо близко-близко. Я завороженно смотрю на кончики его ресниц. И кажется, что они синевой отливают, взгляд расплавленного серебра обжигает, согревает кожу изнутри.

— Еще... Еще... Сильнее...

Усмехается, не успеваю моргнуть, как он переворачивает нас. Я оказываюсь сверху и упираюсь ладонями ему в грудь.

— Я весь твой, — едва слышно произносит, оглаживая мои бедра.

Я приподнимаюсь, опускаюсь, и новый угол проникновения, новая поза отзывается горячим импульсом, ноги от напряжения начинают дрожать, неметь.

Мне нравится наблюдать за Германом. Он смотрит на мои груди, раскачивающие в такт движениям, гипнотизирует их. Взгляд вспыхивает, мерцает, руки сжимают мои бедра, помогает мне быстрее забраться на высь своего Эвереста.

— Боже...

Скребусь ногтями об его грудь, он обхватывает бедра и в быстром темпе вбивается в меня, разом подводя к финишу. Голова кружится, а в голове бьется мысль «Вот-вот…»