Несознательный

Но не все было хорошо в «королевстве». Побережских вдруг осознал, что действие ОНУ стало создавать слишком много проблем, то одного ключевого инженера подведут под увольнение, то другого. А самое противное, что не за всех у него получалось заступаться, были такие специалисты, с которыми на самом деле было не по пути. Что ни говори, а в это время рабочий класс действительно гегемон, поэтому отношение к нему свысока, могло иметь тяжелые последствия. И часто имело. Идти против решения партийной организации при заводе даже директор не мог, и в некоторых случаях заступничество не срабатывало, приходилось искать новые кадры, и ОНУ в этом вопросе был не помощник. А ближе к августу последовал новый удар, Морзо включил в свой список имена сразу трех инженеров, имеющих ключевое значение, двоих удалось отыграть, так как они были задействованы на запуске конвейера, а вот Горшкова, который занимался отработкой технологии изготовления комплектующих двигателя, отбить не получилось. Конечно же, Побережский не собирался сдаваться на милость победителю и отписал в наркомат по поводу творимого на заводе беспредела, но этот вопрос будет решаться долго.

- Ты вот что, Дмитрий, - говорил директор, - пока ответа из наркомата нет, отдохни немного, из квартиры тебя пока выселять не будут, я за этим прослежу, а потом с новыми силами возьмешься за работу.

Тут надо отдать должное Побережскому, он искренне верил, что ситуация разрешится в нужном для него ключе, и даже не мог предположить, что может последовать неудача.

Понимая, что директор делает все возможное, Дмитрий Степанович отправился домой.

- Что-то случилось? - Сразу встревожилась сестра, она прекрасно знала, что предприятие, на котором работал ее брат режимное, и покинуть его до конца дня было невозможно.

- Потом, - махнул рукой инженер.

Он снял ботинки, сунул ноги в удобные тапочки и проследовал в комнату. События, которые только что произошли, сильно вымотали его морально, требовалось немного успокоиться и отдохнуть. Самокопанием он занимался где-то с час времени, но потом ему это надоело, и он отправился на кухню, чтобы немного перекусить, ведь обед в столовой он пропустил. Кухня в этой квартире была большой, а проживающих всего четверо, так что решили не превращать большую комнату в гостиную и всегда принимали пищу там же где ее и готовили.

Дмитрий Степанович с трудом протиснулся между отодвинутым от стены столом и кухонным шкафчиком, покосился на племянника своей жены, который в данный момент отделывал стену беленым березовым шпоном, пропитанным светлым лаком.

- А ловко у него получается, - при этом думал он, - кто бы мог подумать, что с помощью шпона можно навести такую красоту.

Сестра протиснулась следом и тоже, глянув мельком на результат возни парня, удивленно мотнула головой, мол, кто бы мог подумать?

- Суп будешь? – Спросила она, доставая из шкафчика хлебницу.

- Буду, - кивнул инженер.

- Сейчас подогрею.

Керогаз запустился почти сразу, не успел еще окончательно остыть, а пока суд да дело, перед Дмитрием Степановичем появилась тарелка с летним салатом. Ел он не спеша, зачем-то подолгу ковыряясь в тарелке, скорее просто убивал время до того момента как суп в кастрюле дойдет до нужной кондиции, а заодно наблюдал за работой пацана. А посмотреть было на что, уж очень ловко у него получалось, работал как автомат: пара проходов по стене, чтобы смахнуть прилипшие крошки, примерка шпона, нанесение меток, обрезка, снова примерка, размашистое движение кисти, это он так клей на стену наносит. И конечная операция с придавливанием шпона к стене, чтобы он раньше времени не отслоился. Получается удивительно профессионально, не многие работать так могут.

- Где так научился? – Не выдержал Горшков.

- А чего тут учиться? - Хмыкнул паренек в ответ. - Если немного в голове мозгов есть, то ничего особенного.

- А у тебя, значит есть?

- Что-то осталось, не все в больнице оставил. – Пожал плечами подросток, продолжая работу.

- А что ж тогда такую справку тебе выдали?

- Да потому, что занимался мной психиатр, а у него у самого с головой не порядок. Профессиональная деформация.

- Не думаю, - усомнился Дмитрий Степанович, - это в тебе обида говорит.

- Может и такое иметь место, - не стал ерепениться Виктор, - но вопросы у него явно идиотские. Вот, к примеру, сколько будет в арифметическом действии два плюс два умножить на два?

- Положим восемь, - не задумываясь ответил инженер.

- Вот видите, ваш ответ ошибочный, - торжествовал подросток, - на самом деле будет шесть, потому, что действие умножения выполняется первым.

- Действительно, - скривился Горшков, - как-то из головы вылетело. А еще?

- А еще он там картинки всякие показывал, и спрашивал, что я на них вижу? А чего там можно увидеть, если мазня всякая? Ну, я ему и ответил, что художник сей, очень неаккуратно с красками возился вот и пролил на бумагу, а теперь это за картину выдает. Гнать такого с работы надо.