Несознательный

Объяснить ему свои затруднения хватило пяти минут.

— А есть смысл торопиться? — Удивляется Поликарпов. — К чему эта гонка за знаниями?

— Время терять не хочется, я готов сдать выпускные экзамены.

— Хорошо, давай свои документы, — соглашается он, — в твоих способностях я уверен.

Неделько несколько раз перечитал письмо-рекомендацию от Поликарпова, уж очень не хотелось ему допускать такого прецедента, но в конечном итоге сдался, все же главный конструктор величина.

— Готовься, — вздохнул он, — гонять будем не по билетам, а по всему материалу.

Вот и хорошо, зато потом никто не будет говорить, что повезло. Сам же я продолжал заниматься тренажерами, потихонечку мы выходили с ними на финишную прямую, в мае буду проводить демонстрацию. Работы по прорисовке местности, которую должен был наблюдать летчик с высоты птичьего полета, оказалось очень много, сначала с карты все переносилось на ватман, потом раскрашивалось красками, имитируя вид сверху, а потом через фильтры снималось на пленку. Пленка проявлялась, изображение отбеливалось и с помощью реактивов окрашивалось. Сложив три пленки, окрашенные в базовые цвета получали цветное изображение, которое потом и проецировалось на экраны. Конечно, никакой нормальной цветопередачи мы не получили, но если не придираться, сойдет за первый сорт.

Потихоньку, полегоньку работы двигались в нужном направлении, и первыми были готовы к показу именно тренажеры.

— Ну, показывай, чего там изобрели? — Заявился к нам Тихомиров Дмитрий Федорович, который был заводским испытателем с 1937 года.

Начинаю объяснять ему, что к чему, он внимательно меня выслушивает и заявляет, что готов испытать тренажер. Готов, значит готов. Запускаем задание и понеслось. Взлет — посадку, испытатель прошел нормально, а вот на стрельбе позорно засыпался. Это потому, что зазнайство из него прет, я ему предложил сначала по конусу отработать, а уже потом усложнять цели, но в ответ услышал, что нечего время тратить, по конусу стрелять.

— Да…, — вылез он из тренажера, — вот что значит давно не тренироваться в стрельбе. А вообще хороший тренажер у вас получился, если бы не отсутствие перегрузок при эволюциях, то подумал бы, что реально в самолете сижу. А знаешь что? К нам недавно двух выпускников из училища прислали, давай их попробуем обкатать.

Сказано — сделано, два «веселых» друга были вскоре доставлены к тренажерам. А вот удержать тестирование в секрете не удалось, следом за вчерашними курсантами к нам заявился весь цвет заводских испытателей, видимо развлечений в Иркутске им не хватает, поэтому решили здесь веселье не упускать. В этот день молодым летчикам пришлось испить позор полной мерой. Понятно, что их учили на СБ, а тут пришлось управлять И-16, но меня все уверяли, что должны справиться, не справились, слишком большая разница в пилотировании, взлетать-то они взлетали, а вот с посадкой получились сложности: то скорость выше чем положено и они выкатываются за пределы полосы, то «козла» выдавали, а то и вообще плюхались на полосу ломая шасси.

— Да ну, ерунда какая, — вылез молодой летчик из тренажера после нескольких неудачных попыток, — у меня же взлет-посадка на отлично. Неправильно твой тренажер работает.

— Может на самом деле что-то сбилось? — Ворчу я, забираясь после него в кабину тренажера.

Нет, ничего не сбилось, легко взлетаю, легко сажусь, никаких козлов и прочих неприятностей. Тут и сами испытатели полезли проверять свое мастерство, и должен сказать, что все с посадкой справились с первого раза.

— Ну что ж, — подвел итог Тихомиров, — этот тренажер необходим при подготовке летного состава. Буду рекомендовать такие для летных училищ, тогда и биться меньше будут и научатся быстрее. А вам, — Дмитрий Федорович повернулся к оскандалившейся молодежи, — как хотите, уговаривайте, упрашивайте конструкторов, но пока не научитесь «летать» на тренажере, к полетам не допущу.

Вот и ладненько, Тихомиров сам не понял, какой подарок мне сделал. Теперь у меня есть две лабораторные мышки, и я не я буду, если не выпью всю их кровь посредством морального воздействия.

* * *

Двенадцатое мая 1940 года, суббота, продолжаю домучивать потенциал своих тренажеров, и предвкушаю выходной день. На завтра решил посетить блошиный рынок, поизносился я, да и вырос из прежней одежды. Однако ничего из вещей я покупать не собираюсь. Зачем? Вряд ли мне понравится то, что там продают. Зато, как мне сказали, на рынке можно найти отрезы хорошей ткани, вот она-то мне и нужна, закажу себе пошить костюм и много еще того, чего не найдешь в наших магазинах. И вообще впору удивляться, в магазинах мало что можно найти, но народ где-то все достает. Ключевой вопрос — Где?

— Шибалин, к директору, — кричит мне ворвавшаяся в цех Людмила Голая.

Да вы правильно прочитали фамилию женщины, но неправильно поставили ударение, фамилия у нее Гола́я. Из-за этого частенько возникали казусы при чтении списков, но такое ее не сильно напрягает, она даже наоборот рада тому, что потом никто не путает фамилию.