Неспящая красавица

Барышня качнула головой, потянулась к волосам. В пару движений распустила пучок, и темные волосы заструились по плечам. Ее черты лица смягчились, да и весь вид стал менее воинственным. Будто Наденька наконец сняла с себя доспехи, за которыми так долго пряталась.

Девушка преодолела те пару футов, что разделяли их, оказываясь совсем близко, и коснулась запястья мага.

– Прошу, только не надо вопросов, – тихо произнесла она, заглядывая в глаза. Андрей с ужасающей ясностью понял, что тонет в этой синей бездне ночного неба.

Маг протянул руку, касаясь темной прядки у лица, пропуская сквозь пальцы, любуясь каждой черточкой, разглядывая каждую родинку, изгиб брови, линию губ и тонкий шрам. Склонился, вдыхая аромат ее волос.

Из головы вылетели все разумные мысли: не вспомнил он и о том, что пару мгновений назад прочел в листках, и о том, что вот так дотрагиваться до незамужней барышни он не имел никакого права. И все же маг коснулся нежной щеки ладонью, склонился к девушке и поцеловал.

А через мгновение в его голову уперлось дуло револьвера. Раздался знакомый щелчок.

Андрей отпрянул, почувствовав металл. И пока разум мага возмущался, более мудрое сердце трусливо ухнуло в пятки, первым почувствовав опасность.

– Что за… – Андрей проглотил половину фразы, потому как перед ним стояла совсем не Надя. А он сам.

– Что, Андрюша, не рад видеть? – Фельдфебель напротив усмехнулся, дохнув на Андрея спиртовыми испарениями, и отвел дуло револьвера.

Как такое может быть, Андрей уже не спрашивал, догадывался, что очередное видение. Только от этого знания легче не становилось. Офицер-дознаватель перед ним покачнулся, махнул револьвером и пьяно улыбнулся. Русые волосы были всклокочены, на скуле наливался синяк, парадная форма, точно такая же, в которой он обычно щеголял на балах, была в беспорядке.

И если от видения в подвале было страшно, то от этого кривого зеркала становилось жутко. Да и такое ли оно кривое?

– Полюбила я миленка черненького, кажется, – затянул Андрей напротив. – А он, рыжая зараза, гуталином мажется! И-и-их!

Мужчина махнул пистолетом и сам рассмеялся. В голову не к месту пришла мысль о том, что у Баума темные волосы, но на солнце немного отдают в рыжину. Маг поморщился. Что за ерунда. И неужели он и вправду так выглядит со стороны? Выглядел раньше.

– Чего ты хочешь? – Андрей отступил еще на полшага. – Я знаю, что ты – всего лишь видение.

Фельдфебель вскинул пистолет и выстрелил. Звук на мгновение оглушил Андрея, но хуже было другое: в камне крыльца зияла рытвина от пули. Такое от бестелесных духов точно не остается.

– Эх, Андрюшка! – Двойник широко расставил руки. – Куда ж ты нас затащил? Помимо того что в столице проштрафился, в какую-то глушь кинули, так еще и в доме чертовом оказался, откуда ни входа, ни выхода. Да с кем…

– Чего ты хочешь? – с нажимом повторил Андрей.

– А помнишь ту песенку? «От Адлербергов и Барановых избави, Боже, дом Романовых», – напел двойник слащаво-приставучую мелодию базарной песенки. – Ты на кого рот-то свой раззявил? На дочку Юлии-свет-Федоровны? – Фельдфебель рассмеялся. – Думаешь, тебя по головке погладили, в чине подняли, так ты теперь – пуп земли? Вот умора!

Двойник расхохотался, а Андрею стало совсем нехорошо. Этот второй Андрей как будто и правда был им самим. Той его частью, что пряталась в тени, что заставляла сомневаться, бояться, отступать. Что знала все его потаенные страхи.

– Она тебе что сказала? – Двойник уставился на Андрея, явно ожидая ответа. – Ну чего молчишь? – Дуло «нагана» посмотрело в переносицу мага. – Что сказала, когда вы по лесу вдвоем шли?

– Что я убил ради забавы, – нехотя ответил Андрей, покосившись на револьвер. Какова вероятность, что пули тут все же настоящие?

– А как на Баума она смотрит, видел? – Фельдфебель жестко усмехнулся.

Андрей и правда замечал, как во взгляде Нади мелькает нежность, когда она обращалась к Филиппу.

– Конечно! И на кой черт такой барышне, дочке Адлерберг и генерала, ты? – Дуло очертило силуэт Андрея. – В приданом деревня у черта на рогах, ни связей, ни имущества. Друзья-пьяницы да несколько убийств за душой. И ладно убийств, так дуэлей. Невинных загубил, Андрюша! Знаешь, кем ты до конца жизни в глазах ее будешь?

– Убийцей… – тихо выдохнул Андрей.

– Убийцей! – возопил двойник, торжествующе воздевая руки к небу. – А она кто? Правильно, капитан-дознаватель Огонь-Догоновская. Таких, как ты, она ловит, а потом в Сибирь отправляет. Но никак не ходит с ними под венец.

Андрей молчал, стиснув зубы, сжав кулаки. Прав, тысячу раз прав штабс-фельдфебель.

– Ты в церкви-то когда в последний раз был? Да знаю, не отвечай, – махнул рукой офицер. – Давненько. Ты меня-то глазенками своими не буравь, себя спроси: что я, Андрей Сергеевич Голицын, хорошего в этой жизни сделал? – Не дождавшись ответа, сам произнес: – Ни чер-та!

И снова расхохотался.