Неспящий. Начало

А волхвы продолжали обучать меня знаниям древним. Вот я уже и невидимым быть научился, а еще ураганами управлять.

А еще старцы научили меня как можно зверем или птицей оборачиваться, и многому еще.

Так прошло шесть лет. Как- то Богумил сказал мне.

– Ростислав пришло время проверить силу твою. Леший Даромиру поведал. В верстах пятистах от нас, в лесах таежных школа веретенников появилась. И обучают там ремеслу черному детишек от семи лет отроду, а держат их против воли своей. В лесах тех колдун сильный живет, а колдуна того Яранаком кличут. Вот мы проверим силу твою. Обернетесь с Даромиром воронами черными и туда полетите, детей освободите, в дома верните. А все твари лесные вам помогать будут.

Так исполнил я волю Богумила и сделал все как велел он, детей в дома родные вернул, спас их от черных дел, но обрел врага страшного.

Ночью, когда на остров вернулся, гроза началась. Небо тучами заволокло, молния и гром сверкали, а дождя не было. Слышу я голос тихий.

– Я найду тебя. Найду и в другой жизни.

Долго заснуть я не мог потом. А тишина такая сделалась, что все звуки исчезли.

Наконец приехал отец за мной, и я понял, что пора домой мне теперь. На прощание обнял меня Богумил и молвил.

– Сны теперь не бойся свои. Зла теперь не будет от них. Теперь ты сам ими управлять сможешь и в этом твоя великая сила. Только так ты от проклятия, которое на род Морияров наложено очиститься сможешь. Ты на стороне добра отныне и сила твоя во благо идти должна. А все чему помимо этого научили мы, еще пригодиться тебе, когда время придет. Враги теперь тебя как огня бояться будут, но в покое не оставят. Но помни ты сильней, чем тысяча Слуг Зла. А на этом прощай мой друг навек.

Когда мы шли по мостику на другой берег, я оглянулся еще раз, но остров исчез и только туман, висевший над водой на том месте, где был остров дребезжал будто дым от костра.

Вскоре мы дошли до деревни, в которой почему- то не было ни дома деда Ерофея, ни его внучки. Но мы не стали ничего узнавать про них, надо было спешить. И наконец мы добрались до первого железнодорожного полустанка. И вот мы едим в уютном вагоне. Я увидел много военных офицеров в вагонах.

– Что это? Почему столько военных? – спросил я у отца.

– Война сынок, большая война, великая война.

И я вздрогнул от слов этих.

Моя мама сильно изменилась, постарела, а увидев меня лишилась сознания. Брат с сестрами плакали, а Матрена изрядно также постаревшая все обнимала, да обнимала меня. Но я был дома, и я был снова счастлив, пока не наступило время окаянное …

– Царя свергли! Царя свергли! – кричала Матрена.

Мать моя заплакала, а отец лишь нахмурил брови и ничего не сказал.

А потом к нам в усадьбу люди какие- то пришли в пиджаках кожаных, с револьверами в больших деревянных кобурах. Из них я узнал двоих пьяниц с соседней деревни, вчерашних забулдыг. А во дворе много баб да мужиков собрались. Один из этих людей обратился к отцу моему.

– Значиться так! Именем Реввоенсовета Солдатских и Народных депутатов требуем от вас покинуть усадьбу и найти себе другое жилье. А усадьба ваша, как и все ваше имущество переходит в собственность народа.

Солдаты после его слов влетели в дом. И начали выносить из дома картины, посуду и все, что можно было вынести. Отец мой молча смотрел на все это и только мать кричала на них.

– Пошли вон из дома моего! Плебеи!

– Полинушка! Полинушка! –успокаивал ее отец.

– Ой господи, господи, что же делается. – причитала Матрена.

А народ. вчерашний еще любивший нас, тоже начал добро расхватывать.

Но пожалели нас … Флигель дали … Благо он добротный был, деревянный и теплый. Перешли мы туда жить, да видно ненадолго.

Осталась с нами Матрена одна.

А война новая разразилась – Гражданская.

Порой мы слышали, как-где- то далеко от нас рвутся снаряды и становилась немного страшно и жутко. Матрена все время крестилась при этом. В деревню, что была по соседству с нами то и дело заходили отряды военных, причем не всегда это были красные, которых всегда можно было различить по их разношерстной массе. Среди них были люди всякой народности и были они обычно злые и нелюдимые. Проходили и белые, их сразу можно было узнать по еще царской форме и строгой выправке.

А как- то вечером в дверь нашего флигеля постучали. Мы всей семьей ужинали. Вышел отец на крыльцо и потом зашел в дом, да не один, а с Бориской. Бориска был в длинной шинели, а на голове у него была военная шапка, похожая на шлем древних богатырей, только с красной звездой.

– Ну где пропадал? Где был? – спросил его отец.

– Забрали меня барин. – сказал Бориска и тут же осекся.

– Василий Петрович – забрали в Красную Армию, воевал я на фронте Восточном с Колчаком. Вот и грамоту мне дали за это, что так и так – проявил себя в боях с Колчаком. – переминаясь с ноги на ногу говорил Бориска.