Неспокойные воды Жавель

То был автомобиль американской марки или что-то похожее; великолепная машина – ее хромированные украшения так и сверкали на солнце,– немножко смахивающая на крем-брюле из-за своей двухцветной окраски и все-таки великолепная. Она стояла в нескольких метрах от баржи со злой собакой, с той самой злющей собакой, которую теперь было не видно и не слышно. Из каюты вышли двое мужчин. Один с виду мореплаватель, другой – коренастый, весь из себя такой важный и одет во все самое лучшее. Лица его я не разглядел. Мужчины расстались, не пожав друг другу руки. Водник исчез внутри своего плавучего дома, и почти сразу же на палубе вновь появилась собака и стала лаять. Другой тип сел в машину.

– Какой у вас странный вид,– сказала Жанна.

– У меня? Гм… да, возможно…

А все из-за этой чертовой двухцветной тачки, которую, мне казалось, я уже где-то видел. И вдруг, как раз в тот момент, когда владелец ее включил сцепление, я вспомнил. Я снова увидел ее в окружении той обстановки, на фоне которой заметил ее в первый раз. Именно за ней я приткнулся в тот вечер, перед тем как направиться в логово Демесси. А когда я вернулся со своей рискованной прогулки, ее уже не было.

Роскошная тачка…

Женщина, которая пользуется дорогими духами в роскошном футлярчике…

Тачка, которая стоит на месте, пока женщина находится у Демесси…

Тачка, которой нет, когда женщина в свою очередь дала деру…

Пресловутая тачка вместе со своим шикарно одетым водителем тронулась с места, мгновенно преодолев наклонную поверхность моста Мирабо, и затерялась в потоке машин.

Но я инстинктивно успел запомнить ее номер.

Возможно, я напал на след.

Глава XI

На другой день, когда зазвенел будильник (я поставил его на девять часов), я уже был на ногах. Я знал одного человека, который работал в полицейской префектуре и занимался техпаспортами,– славный, неболтливый парень, всегда готовый оказать услугу. Накануне, как только мне пришла в голову мысль о возможной взаимосвязи между американской, ну, или выглядевшей таковой машиной и женщиной, убившей Демесси, я сразу же позвонил ему из телефонной будки одного бистро на перекрестке у моста Мирабо, но вот невезенье – в тот день он ушел с работы раньше обычного. Не могли бы вы позвонить завтра, после девяти часов… И вот во всех уголках Парижа пробило девять часов, уж не знаю, радостное это было событие или нет, да меня это и не интересовало. Я схватился за телефон. Второй тур невезения. Оказывается, мой чиновник сообщил, что плохо себя чувствует. Не могли бы вы… да, конечно, мадам. Я позвонил Элен домой. Она собиралась уходить. Как дела?

– Черт побери, дайте мне время обернуться,– запротестовала она.– Вы думаете, это будет так легко?

– Нет, я этого не думаю.

Весь день я провел в одиночестве за рулем «дюга», израсходовав уйму бензина и исколесив вдоль и поперек улицы 15-го округа в поисках двухцветной тачки. Это было глупо, но помогало избавиться от ощущения бездействия. Часа два я провел в окрестностях моста Мирабо, на тот случай, если тачка опять завернет на набережную, и тогда я поеду за ней и так далее, и так далее. Мне не пришлось наполнять конкретным содержанием эти «и так далее». Двухцветной машины нигде не было видно.

Я лег спать, ни капельки не продвинувшись в своих делах с момента пробуждения.

* * *

Наступил следующий день. Холодный и неприятный. День, когда следовало побывать на улице Сайда и дать отчет Ортанс Демесси в том, что отчитываться пока не в чем. Не мог же я все-таки бросать ее надолго. В конце концов, она вообразит, что ей от рождения уготована участь быть всеми покинутой. Прежде чем выполнить эту тягостную обязанность, я решил позвонить тому парню из полицейской префектуры. Он уже оклемался и сидел при исполнении на своем рабочем месте.

– Говорит Нестор Бюрма,– сказал я.– Хочу попросить о маленьком новогоднем одолжении, please[15].

– Да.

Я назвал номер двухцветной машины.

– Да.

– Имя и адрес.

– Да.

– Как можно скорее.

– Да.

Этот парень не умел говорить «нет».

Я взял свою «дюга» и отправился к Ортанс выслушивать ее жалобы и горестные сетования. После встречи с ней я вышел порядком удрученный. Представляете себе, что меня ожидает в тот день, когда придется сообщить ей о ее вдовстве! Правда, в тот день я, возможно, принесу ей немного денег в виде компенсации на воспитание ее младенца. По моему разумению, Демесси ввязался в сомнительные делишки, и будет странно, если, разобравшись во всей этой мешанине, я не сумею извлечь какую-то пользу, облегчив тем самым участь его ребенка. Впрочем, только по этой причине и с этой единственной целью я продолжал из кожи вон лезть. Если такое выражение применимо к тому, что мне приходилось делать,– ждать, все время ждать. Ибо и в этот день я опять ничего другого не делал.

* * *