Неспортивное поведение

Я сразу вспоминаю ее осунувшееся лицо и серый цвет кожи, как она положила руку на живот, когда я обвинял ее и втаптывал в грязь. Что бы она ни сделала, мать моего ребенка такого не заслуживает. Женщина, которую я выбрал, такого не заслуживает. Но именно из-за этого чувства я так разъярен. Был бы инсайдером кто нахрен угодно, но не она…

— Рон?

Открываю на телефоне Flo, в которое еще ни разу не заходил. В приложении показывает серьезную задержку, так что я мог бы все понять, как минимум, по нему. Я не держал это под контролем.

— Рон!

— Я сейчас очень близок к убийству, Леви, тебе лучше превратиться в статую.

Он забирает планшет.

— Да ну нахрен…

Знаю, они с Дианой больше двух лет пытаются зачать ребенка, но нет, счастье должно случиться со мной!

— Это она инсайдер, хоть и отрицает.

— Не неси чушь. — листает файл ниже, он разбирается в анализах, изучал Дианы, как подобает хорошему мужу — Нервный токсикоз. Умница, братец. Нужно немалого, чтобы беременной выписали успокоительные средней рецептуры.

— Ты можешь помолчать⁈

— О чем⁈ — кричит — Проведи расследование в десятый раз и спроси ее. Я звонил Лу, она…

— Она сказала, что это кто-то другой?

Плечи Леви опускаются.

— Нет. Она отказалась рассказывать, чтобы я не занял ее сторону.

Забираю планшет.

Нечеткий кадр, но видно, как под руку из больницы выходят три подруги. Они смеются и идут к машине Анны Лопес. Затем сидят в ресторане, и в тарелке Луизы одни листья салата. Они наклоняются к ней, держащей прямоугольник с темным изображением. Почти на всех снимках Лопес рыдает, а Хоук то нахмуренная, то так же близка к слезам. У одной Луизы стабильное выражение лица с легкой улыбкой, но она слабее привычной мне.

Далее Луиза живет дом-работа-дом. Она впервые столько времени проводит одна. В начале прошлой недели у нее практически жили подруги.

— Я все проверю.

Делал это сотню раз. Луиза права, мы видим то, что хотим. И я хочу видеть в ней человека, способного на кражу, публикацию и уничтожение. Так проще избавиться от слабости и непривычной привязанности. Я еще никогда так не ошибался.

Если бы она меня и любила, как сказала Фриде, это в прошлом. Но я не могу признать, что люблю Луизу Беннет, потому что это будет значит, что я готов ее простить. Только я, блять, готов.

— Лучше тебе это сделать побыстрее, братишка. — агрессивно ходит из одного угла комнаты в другой — Потому что я всегда за твое счастье, именно поэтому готов врезать. Да у тебя такой подарок судьбы, который ты не заслуживаешь, это несправедливо! — понимаю его злость — А ведешь себя, как…

Не отвечаю на его дерзость по единственной причине: в дверь стучат и тут же открывают.

— Мистер Прайс Старший. — представляет, словно короля, Фрида.

Филипп заходит к нам.

— Накрой ужин. — говорю экономке, она тут же уходит вглубь дома.

— Приятный сюрприз, малец.

— Дедушка.

Он хлопает внука по спине так, что тот морщится.

— Я не задержусь, пускай случай и феноменальный. Все Прайсы в одной комнате, — хохотнул — нельзя хранить яйца в одной корзине.

— Верно.

— Хотя последний раз меня и хотели прикончить…два? года назад.

Шантаж и покушения — типичная в нашем мире вещь. До нее опускаются такие, как мы, те, на кого ФБР предпочитает не смотреть.

— Ты хотел поговорить. — перехожу к делу.

— Да, если ты не против. — смотрит на Леви — Это дел…

— Мне нужно объяснять, я уже разместился в своей комнате. Поговорим позже.

Проходим с Филиппом в кабинет, достаю его любимый коньяк.

— Твоя спальня тоже всегда готова. Останешься?

— Нет, хотел показать это.

Только сейчас обращаю внимание на толстую черную папку в его руках. Насколько я дезориентирован…мне нельзя ничего давать на подпись.

Нет надобности брать папку в руки. Передо мной краткие данные компании Energy-Price за последние три года.

— Ты справился с тонущем кораблем, Роланд.

Солгу, сказав, что это было несложно. Компания продолжает тонуть, но мы уже заделываем брешины и надуваем шлюпки.

— Я не мог иначе.

Ставлю бокал.

— Да, как и не мог не сесть во главе Chicago Bulls.

Смеюсь под нос.

— Именно так. Оказалось, не нужно следовать никакой тактики, чтобы получить должность, только наши…умения.

— Разве? Не думаю, что без разговоров с нижними этажами, знакомств с баскетболистами ты бы проводил нынешнюю модернизацию.

Филипп прав.

— Мне это льстит. Очень. Но ты пришел только чтобы похвалить?

У меня трясутся руки, как хочется предпринять что-либо по отношению к Луизе. Я думал о ней каждый день. То ненавидел, то скучал, то все вместе. И теперь я нужен ей, а мне — прощение, которого я недостоин после сказанного, как бы она на мне ни отыгралась.

— Сразу к делу. Уважаю.

Дед открывает папку на определенной странице и подвигает мне.

— Что это? — чувствую, как ходят желваки, каждый мускул напрягается, в то время как Филипп почти расслабленно сидит в кресле.

Мне не нужен ответ. Это страницы с судебными ходатайствами, заявлениями на Energy-Price. Я знаю сканы от инсайдера настолько досконально, что узнаю каплю краски принтера у буквы У, а на страницах другого раздела — след от сгиба вдвое.

— Откуда это?