Неспортивное поведение

— Ты на самом деле заявляешь на меня права, да, Миллер? — поддразнила она.

— Да, друг. — Я притянул ее к себе. — Но ослабь полотенце.

— Я — леди.

— Да, — сказал я хрипло ей в шею. — Ты — моя леди.

Она хихикнула.

— Это звучало так по-дурацки, но мое глупое сердце только что сделало кульбит.

— Черт, вот и правильно. — Я поцеловал ее в лоб. — Ведь я Миллер Квинтон, вот почему.

Меня ударили локтем в живот.

— Поумерь высокомерие.

— Это уверенность в себе.

— Ой ли?

— Да. — Я обернулся и выключил свет, а затем прижался к ней своим телом, устраивая ее там, где она и должна была быть — рядом со мной. — Например, я уверен в том, что проснусь хотя бы раз и устроюсь между твоими бедрами. И уверен, ты мне позволишь.

Ее дыхание стало прерывистым.

— Уверен, что завтра утром, когда я поцелую тебя между ног, то буду ругаться из-за того, что мне нужно идти на тренировку, а ты будешь ругаться из-за того, что, если ты опаздываешь, тебе придется делать бёрпи. — Я повернул ее лицом ко мне. — А еще уверен в том, что пропущу кучу ударов, потому что сосредоточен на твоем лице, а не на игре.

— Только на моем лице?

— На этом тоже. — Я с готовностью облапал ее грудь, а потом сжал попку. — И на этом, об этом не стоит забывать.

Она выгнулась, чтобы получше устроить свою попку в моей руке.

— Осторожно, — пробормотал я, мои пальцы вонзились в ее плоть. — Я восприму это как приглашение.

— Забавно, потому что я уверена, что ты хочешь, чтобы тебя пригласили.

— Всегда. — Я засмеялся. — Но нам нужно поспать, первый день всегда изнурительный.

Она застонала и обняла меня за шею.

— Больше никаких секретов.

Я успокоился.

— Кинс, мы не можем рассказать Джексу.

— Но…

Я поцелуем убрал ее сомнения.

— Подожди, пока не пройдет нескольких игр, хорошо? Пусть он привыкнет видеть нас вместе. Особенно сейчас, когда я знаю, почему он так сильно тебя защищает.

Она нахмурилась.

— Потому что он — мой старший брат?

— Нет, Кинс. — Я вздохнул. — Потому что, когда тебе больше всего нужен был герой, похоже именно он надевал чертов плащ и спасал тебя, как и должны поступать старшие братья… Потому что, когда ты плакала, когда была совершенно одна, именно Джекс справлялся с твоими слезами. Потому что, когда он закрывает глаза ночью, его единственная миссия — убедиться, что ты больше не прольешь ни слезинки. Полегче с Суперменом, нелегко все время носить плащ.

— Или спандекс, — добавила она с хихиканьем.

Я засмеялся.

— Да, это тоже.

— Завтра после тренировки я собираюсь поговорить с папой, хочешь пойти со мной?

Я вздрогнул. Это получилось непроизвольно.

— Или нет. — Она начала отстраняться.

— Нет, не в этом дело. — Я обнял ее. — Я просто… разве ты не хочешь провести время с ним наедине?

Она опустила голову мне на грудь.

— Мой папа все обо мне знает. Давай… по крайней мере с ним будем честны насчет всего этого.

Она просила меня сказать ее умирающему отцу, что у меня есть к ней чувства.

Никакого давления.

— Хорошо. — Я попытался дышать, но чувствовал, как у меня сдавило грудь. — Я не лучшим образом справляюсь со смертью.

— Забавно, но ты потрясающе вел себя сегодня с тем маленьким мальчиком.

Я вздохнул. Она понятия не имела, сколько эмоциональных сил мне потребовалось, чтобы не расплакаться или просто не сбежать от всего этого… потому что хоть мои демоны и отличались от ее демонов, но они все же существовали.

Одиночество все еще преследовало.

Пустота все еще оставалась.

— Спасибо, Кинс. — Вот так. Простое «спасибо». Намек что пора прекращать и ложиться спать. Пришло время для осознания. Время чтобы продумать слова, которые должен сказать ее умирающему отцу, когда я сам даже не уверен в том, что понимаю — что же именно происходит между нами.

Я не мог заснуть еще примерно час. И когда это наконец-то произошло…

Мне снилось лицо моей мамы…

Ее улыбка.

И полное опустошение, которое почувствовал, когда ее не стало в моей жизни, когда за ней и отдалилась Эмерсон, и оцепенение, которое пришло в тот момент, когда осознал, что единственным человеком, на которого мог рассчитывать, был я сам.

ГЛАВА 22

МИЛЛЕР

Джекс произнес ряд проклятий в сторону нападающих.

— Черт, клянусь богами футбола, если вы пропустите еще один блок, я надеру вам задницы! — Джекс пнул траву и практически устроил истерику, которая соперничала с истериками худших квотербеков в лиге.

— Дай нам минуту, — крикнул я Джексу.

Санчес посмотрел на меня и сказал парням, чтобы они сделали по глотку воды.

Мы оба подошли к Джексу.

Санчес держал в руке шлем, его лицо было покрыто потом и грязью. Парень поймал каждый дерьмовый бросок, который Джекс делал в его сторону, почти жертвуя своим телом, а сейчас была всего лишь практика, а не большая игра.

— Что? — Джекс насмешливо посмотрел на нас обоих.

Санчес поднял руки.

— Ты сексуально подавлен, или сегодня просто все тебя бесят?

Джекс уставился на землю.

— Простите.

Я провел рукой по своей потной голове.

— Мужик, знаю, что с твоим отцом все плохо, я еду к нему с Кинс сегодня после…

— Какого черта? — Джекс хмуро посмотрел в мою сторону, уронил шлем и схватил меня за джерси. — Ты будешь держаться подальше от ее рта!

Я отдернулся.