Неспособный к белизне

В свою очередь Юрий почти перестал использовать свою единственную работающую руку, даже атаки Вирса отбивал ногами. Один раз ему удалось провести сметающую подсечку, которую инструктор рукопашного боя бурят Иванов называл "хвостом дракона". Правда, развить успех не удалось. Поверженный на пол белвед вскочил на ноги раньше, чем Юрий занял позицию для удара.

Наконец наступил долгожданный перерыв. Юрий дышал, словно после марафонской дистанции, и думал, что очередной пятнадцатиминутки ему не выдержать. Что-то надо предпринять немедленно. И дело не в призовом фонде — в самосохранении. Иначе некому будет узнавать секреты белведской физики.

Тем временем по залу пронеслась волна оживления. По местным правилам разрешалось делать промежуточные ставки на тотализаторе. Но всё это проносилось где-то по самому краю сознания. Кондрахин неотрывно смотрел на своего противника. Белведы восстанавливаются быстро, гораздо быстрей любого человека, даже наделенного особыми способностями. Значит, Вирс немедленно кинется в атаку, исход которой непредсказуем. Не может он не чувствовать, что Кондрахин выдохся. Мастер всё же, что там ни говори о его мозгах. Значит, надо постараться закончить бой немедленно. Только бы знать — как.

В их первом, еще спортивном, поединке Юрий подловил Вирса на неспособности противиться инерции собственного массивного тела. Конечно, тот извлек из этого урок, и больше за ограничительный круг не выскочит. Но от инерции ему не избавиться, физических законов не отменить. Главное, не упустить момент. Чем стремительнее будет атака Вирса, тем больше шансов на успех.

Как и ожидалось, полностью восстановившийся белвед кинулся в бой, словно и не было позади пятнадцати минут изнурительной схватки. Но на этот раз Кондрахин не отступил, а словно перенял тактику противника. Скользящим блоком он парировал удар Вирса, заступая тому за спину. Даже не половину — четверть шага. Но раньше, чем Вирс успел воспользоваться преимуществом ближнего боя, Юрий, нагибаясь, по широкой обратной дуге послал левую пятку прямо в затылок своему противнику. И сразу, без остановки, тем же самым движением Кондрахин направил пятку правой ноги в центральное нервное сплетение белведа. Вирс покачнулся и упал ничком. По всей видимости, второй удар был уже лишним, но Юрий не имел права рисковать.

Судья принялся отсчитывать положенные секунды, а зал уже неистовствовал — кто с радости, а кто от огорчения. Всем было ясно, что поединок досрочно закончился. Так и не пришедшего в себя Вирса утащили под руки, Матаити подсчитывал барыши, а Юрий, уронив голову, всё сидел на своей скамейке, даже ремней с рук не смотал.

Рядом появился тренер, похлопал Кондрахину по плечу и шепнул:

— Молодец! Ловко ты его уделал! Пошли, что ли? Пока отмоешься, народ разъедется.

Тренер — хотя, какой, к дьяволу, тренер? — посредник всем своим существом излучал довольство. Видать, неплохо нагрел руки на чужих ссадинах и ушибах.

Когда Кондрахин привел себя в порядок, появился Манаити. Он тоже похвалил Юрия, но — сдержанно.

— Неплохо, боец. Даже меня провел: не верил я в твою победу, на Вирса ставил. Иди подготовь машину, — на этот раз реплика адресовалась представителю Тхана Альфена. Тот послушно кивнул.

Оставшись один на один с Кондрахиным, Манаити сначала открыл принесенный с собою маленький саквояж, похожий на кофр фотографа, и принялся молча выкладывать из него на гримерный столик пачки сиглов по тысячи в каждой. После шестой он сделал паузу, словно делал выбор. Юрий отчетливо видел, что это лишь игра, но предпочел оставаться зрителем.

— Добавляю еще одну, — наконец сказал Манаити. — Потянул бы еще немного, получил бы все десять.

Ребром ладони он подвинул деньги в сторону Кондрахина.

— И еще одно, боец. Я, конечно, уважаю старину Тхана, но подумай, какой резон тебе его кормить? Смотри сам: сегодня ты заработал и себе, и мне, и Тхану, и его шестерке. Ну, мы с тобой — это ясно. Я организовал, ты дрался. При чем здесь третьи и четвертые лица? Работали бы мы с тобой напрямую, их доли отошли бы тебе.

Белведы, благодаря разобщенности мыслительного и эмоционального процессов, а также бедности мимики, умели врать очень правдоподобно. Но, ввиду прямо противоположной организации психики, их ложь была совершенно очевидной для человека.

— Не будем загадывать, Манаити-ган. Видишь, в каком я состоянии? Травма оказалось серьезнее, чем я предполагал.

— Заживет твоя рука, — успокоил его бандит. — Занкарские врачи — лучшие в мире.

Тхан Альфен редко покидал пределы Фитира. Просто не было особой необходимости. Законы королевства были весьма либеральны, а стража нерасторопна, если не сказать ленива. Не составляло труда провести любую конспиративную встречу. Но на этот раз Пандар вызвал его к себе.