Несравненная Жозефина

Несколько ночей взбудораженные подружки не спали, они были так перевозбуждены, что, казалось, Морфей отказывал им в своих успокоительных объятиях.

В конце концов Роза не выдержала, рассказала о чудесных предсказаниях отцу, но тот и ухом не повел.

– Мало ли что наговорят эти пройдохи-мулатки с больным воображением. Только слушай, – предостерег он дочь.

Жизнь шла своим чередом, один день сменялся другим, и прекрасная креолка старалась забыть все, что ей напророчествовала ирландская ведьма. Тот, кто слишком много обещает, вызывает лишь подозрения, убежденно говорила она подружкам.

Но в эту минуту она не отдавала себе отчета, что пророчества Элиамы уже начинали, как это ни странно, сбываться.

Уильям ее на самом деле не забыл, он помнил о данной ей клятве и писал ей письма. Но его мать, не желая неравного брака сына (они были куда богаче семьи Таше), не передавала их Розе, складывая нераспечатанными в шкатулку. Их там уже накопилось больше двадцати. А Роза, несмотря на совет мулатки «порвать с молодым креолом», не собиралась этого делать, надеясь, несмотря на все сердечные мучения, когда-нибудь стать его женой…

…Летом 1805 года император Наполеон I со своей супругой Жозефиной совершал поездку по Италии, где состоялись торжества по поводу годовщины всем памятной его сокрушительной победы над австрийцами при Маренго.

В монастыре, у подножия горы Монт-Чени, через которую лежала через Альпы дорога домой, иеромонах рассказал ему интересную историю. На самой вершине этой горы в мрачном, убогом ските живет какой-то странный отшельник, который, по-видимому, дал обет молчания. Он там ни с кем не общается, живет в этой глуши один как сыч, и о нем их братии, по сути дела, ничего не известно. Говорят, он – англичанин, но родом с Мартиники, за какие-то политические козни оказался в парижской тюрьме Тампль, откуда кто-то помог ему выбраться. Он эмигрировал в Италию, принял монашеский постриг и долгое время жил здесь, в обители. Потом ушел от них, поселился на вершине горы.

Слушая настоятеля, Наполеон, видимо, что-то мучительно вспоминал. На память ему, как известно, жаловаться никогда не приходилось. Да, это он распорядился отправить за решетку генерала Ле Бюка с его сообщником, каким-то англичанином, за их попытки помешать его коронованию в Нотр-Дам в декабре 1804 года.

«Уж не тот ли это англичанин с Мартиники, родины Жозефины, о котором она не раз рассказывала? Ее первая детская любовь, ее “жених”, с которым ее связывала клятва верности?» – пронеслось у него в голове.

Он рассказал об этом Жозефине, и она загорелась желанием непременно увидеться с ним. Может, правда?

– Да что вы, ваше величество, – возразил ей кто-то из монахов. – Придется забираться на самую вершину. Дорог там нет, никакому экипажу не проехать. По узким каменистым тропам опасно даже ходить, того и гляди, свалишься в пропасть со скалы. Нет, вам лучше отказаться от этой затеи.

– Желание императрицы для меня закон, – громко засмеялся Наполеон. – Ну что же, если нельзя доехать, будем карабкаться! Мне не впервой.

Четверо дюжих молодцов несли Жозефину на носилках по узким тропинкам в гору, а Наполеон, усмехаясь, подбадривал жену, у которой от страха замирало сердце.

Когда они наконец добрались до макушки и отшельник вышел к ним, она сразу узнала в этом бородаче в грязных лохмотьях, через которые просвечивало худое немытое тело, Уильяма, свою первую любовь. Он молча смотрел на нее, и по его равнодушному мутному взгляду нельзя было сказать, узнал ли он свою «маленькую креолочку» в этой статной женщине в шикарном одеянии.

Она невольно, под наплывом вдруг воспрянувших чувств, сделала шаг вперед, протянув к нему руки, но злобный, угрожающий взгляд мужа заставил ее тут же попятиться назад. Минут пять все молча стояли в полутемной хижине, глядя на этого бессловесного горного жителя. Тот, так и не проронив ни слова, повернулся и ушел. Его повсюду искали, но так и не нашли.

– Не очень галантен твой женишок, – язвительно бросил ей Наполеон. – Твой дорогой Уильям мог бы, по крайней мере, поприветствовать императрицу Франции. Вот тебе и первая любовь!

Жозефина, вспыхнув от обиды, промолчала, еще ниже опустив голову. Ей на память снова пришли слова Элиамы с Мартиники: «…и станете предпринимать усилия, чтобы спасти ему жизнь». Из тюрьмы в Париже он через маркизу Монтессон передал ей записочку, в которой просил о двух вещах – о каком-нибудь памятном сувенире и паспорте. Через министра Фуше она выхлопотала разрешение на освобождение узника и передала ему заграничный паспорт. Уильям вернулся в Шотландию, где продолжал жить со своей семьей. Там от чахотки умерла его молодая жена, с которой он нарушил данную Розе клятву по настоянию своего дяди, богатого лорда Лава.

В отчаянии он, распродав свое имущество, уехал в Италию, где и стал монахом.

После этой памятной встречи на вершине альпийской горы Монт-Чени она старалась о нем больше не думать. Но девять лет спустя, в 1814 году, когда к Парижу подступали армии союзников, он вдруг появился у нее в загородном домике в Мальмезоне.