Несравненное право

Клэр молча тронул своего коня, и два всадника шагом направились вниз.

— Как здесь пустынно, — художник обвел взглядом стремительно темнеющие холмы.

— Люди избегали здесь селиться из-за Всадников, а тракт проходит немного в стороне, мы же перешли горы через Старый перевал, который давным-давно заброшен.

— Заброшен?

— Да, была одна история, — Эмзар явно не хотел продолжать. — Как бы то ни было, нам туда.

Кони волновались, не хотели идти, но эльфы могут заставить любое животное подчиниться своей воле, а уж своих питомцев тем более. Не прошло и полуоры, как Клэр и Эмзар достигли цели. Да, вчерашняя гроза, вернее, не гроза, а бой, бушевал именно здесь. Холм стал черным и блестящим — его земляная шкура сошла, обнажив базальтовое нутро. Древний камень был покрыт свежими выбоинами, по нему змеились трещины, и из одной, самой глубокой, сочилась вода, словно кровь из раны.

У подножия холма была небольшая ложбинка, откуда тянуло тошнотворным кисло-сладким запахом. В ее глубине роскошная весенняя трава загнила на корню, растекаясь отвратительной буро-зеленой слизью, по краям же высохла и пожелтела, словно в конце знойного лета.

— Это появилось вчера? — прошептал Клэр.

— Думаю, да…

— Что это значит?

— Сейчас узнаем! — в голосе владыки Лебедей зазвенел металл. Эмзар спешился и, медленно обойдя отвратительное место, начал подниматься на холм. Клэр оставил коней, велев им стоять на месте — те, разумеется, и помыслить не могли ослушаться хозяйского слова, и бросился вдогонку.

— Ты хочешь?..

— Да, побери меня Тьма! Мы ДОЛЖНЫ знать, что здесь произошло. И не только это. Один из них назвал Герике свое имя. Отойди, это опасно.

Но Клэр не отошел, и Эмзар больше не настаивал. Пусть смотрит и слушает. Рыцарь Осени[90] ни о чем не сожалеет и ничего не боится… Снежное Крыло закрыл глаза, собираясь с силами. Заклятье собственным именем — одно из самых опасных, когда речь идет о существе чужом, сильном и почти наверняка враждебном. Это все равно что удержать в руках пантеру, даже если на нее надет ошейник с цепью. Демона, и того вызывать легче и безопасней, так как от него можно защититься с помощью пентаграммы и оберегов. Заклятье именем — это столкновение двух воль, и тут уж как повезет. Тем не менее Эмзар рискнул.

Оказалось, что он ломился в открытые ворота. Едва смолкла надрывно звучащая в сознании Лебединого короля неслышимая миру струна, одна из темных фигур шевельнулась, поднимая голову. На эльфов смотрели огромные скорбные глаза, в которых плескались тысячелетия.

— Ты пришел, арр. Я рад!

— Рад?!

— Да. Ты на стороне Тарры, и этим все сказано.

— Что тут было?

— Бой. Не первый и не последний. Мы не пропустили Ройгу, и мы не пропустим его еще и еще, но это все, что мы можем. Мы прикованы к Горде, а Тарра в опасности…. Помоги ей, арр. Иди в Явеллу. Останови их. Они боятся пополнять Чашу здесь и будут черпать там, где нет Стражей… У нас еще есть силы. Но они быстро тают. Чаша Ройгу наполняется слишком быстро, а мы имеем лишь то, что имеем. К осени мы уйдем в покой, о котором я так долго мечтал. Но я не хочу получить его ТАКОЙ ценой.

— Мы пойдем в Явеллу, Древнейший, и исполним свой долг. Клянусь кровью Звезд, текущей в моих жилах, — прости нам и прощай!

— Прости и ты, арр!

2229 год от В.И.

6-й день месяца Медведя.

Арция. Мунт

Сезар Мальвани больше не спешил. Он и его люди и так свершили невозможное, за двенадцать дней проделав путь от Гверганды до окрестностей городка Фагоры, где их настигли вести о Лагской катастрофе. То, что произошла именно катастрофа, командор понял, едва на обсаженной вековыми каштанами дороге показалось несколько всадников на заморенных конях, одетых в изодранные и перепачканные мундиры императорской гвардии. Пальцы командующего Северной армией с силой сжали хлыст, но красивое лицо, из-за которого в юные годы полководец немало претерпел от любвеобильного батюшки Бернара и Марциала, осталось спокойным. Мальвани, давно усвоивший нехитрую истину, что лицо и голос полководцу даются для того, чтобы скрывать дурные известия и еще более дурные предчувствия, бесстрастно выслушал сбивчивый рассказ молодого офицера с опаленными бровями, задал несколько уточняющих вопросов и велел аюданту позаботиться и об этих людях, и о других, которые вскоре появятся. Затем командор приказал разбить лагерь у переправы через неширокую речку с заболоченными берегами, покрытыми сочной травой, среди которой желтели цветы ядовитого курослепа.

Войско быстро и деловито приступило к бивуачным хлопотам, однако новость о поражении разнеслась со скоростью степного пожара. Ставя палатки, расседлывая лошадей, выставляя дозоры, люди думали и говорили об одном и том же, поглядывая в сторону невысокого пригорка у дороги, на котором вырисовывался четкий силуэт всадника в шляпе с пышным плюмажем.