Несравненное право

— Ну и? — Ванста только пожал полными плечами и заговорил не раньше, чем налил себе вина и устроился в кресле напротив Михая.

— Я привез женщину, именующую себя вдовой Стефана Таянского. Полагаю, она представляет некоторый интерес хотя бы потому, что является племянницей императора.

— Не Герику?!

— Отнюдь нет. Это Марина-Митта, она весьма красива и не расположена к монашеским строгостям. Про Герику же ни в указанном тобой монастыре, ни в иных, расположенных рядом, никто не слышал…

2229 год от В.И.

12-й день месяца Медведя.

Эланд. Идакона

— Итак, Годой все же прельстился императорской короной. — Старый Эрик рассуждал вслух, пытаясь представить, что творится на дорогах империи. Увы! После известий о вторжении в Арцию и переданных верными людьми сведений о том, что командор Мальвани внезапно вывел Северную армию из Гверганды и форсированным маршем направился на юго-восток, не оставив в городе не то что приличного гарнизона, но даже самого завалящего отряда, новостей не было. Оставалось лишь гадать и готовиться к бою.

— Что ж, — кардинал Максимилиан, допущенный Рене к ежедневным военным советам, поправил наперсный Знак, — сообщивший нам о вторжении Луи Арцийский оказался неглуп и смел. Надо надеяться, они сумеют задержать Годоя до подхода главных сил. В любом случае, Эланд пока в безопасности.

— Только вот поверят ли Луи в Мунте, — тряхнул темной шевелюрой Шандер Гардани, — хотя даже коту подзаборному, и тому ясно, что Базилеку следует разослать гонцов к вассалам и Архипастырю и, выйдя из столицы, форсированным маршем выдвинуться к Лагу.

— Да, Лаг — подходящее место, — почти равнодушно согласился Рене Аррой, — хотел бы я знать, жив ли сейчас этот Луи и как долго ему удалось сдерживать тарскийцев. Боюсь, те, кто сидит в Мунте, куда глупее котов и трусливее крыс.

— Рене, — Шандер задумчиво повертел все еще спадающее с исхудавшей руки графское кольцо с короной, — ты уверен, что не стоит посылать гонцов в Кантиску?

— Феликс и так знает все, что знаем мы. И даже больше, — покачал седой головой адмирал, — Кантиска от Мунта ближе, чем Идакона, а клирики всегда давали фору любым разведчикам, да и Луи ему отписал. Думаю, Святое войско уже выступило навстречу тарскийцам, и, если это так, — голубые глаза Рене нехорошо сверкнули, — Феликс совершает самую страшную из возможных ошибок!

— Ошибок? — Шандер не поверил своим ушам. — Но разве можно поступить иначе?!

— Ошибок, Шани, — повторил герцог, — он позволяет Годою бить всех по очереди, причем каждая победа делает регента сильнее и ослабляет не только проигравшего, но и того, кому вступать в бой следующим.

— Ты говоришь так, словно война уже проиграна.

— Арция проиграет войну с Таяной, мне это очевидно. Михай наверняка разобьет, если уже не разбил, имперскую армию до подхода Феликса и Мальвани, даже если у тех вырастут крылья. Феликс опоздает на три-четыре диа, Мальвани на все восемь.

— Феликсу следовало бы ускоренным маршем идти не в Мунт, а на Гверганду, на соединение с Мальвани и с нами, — подал голос Диман, — или, на худой конец, запереться в Кантиске и разослать гонцов по всем еще не захваченным землям, а не ввязываться в игру по правилам Годоя. Не хочу быть пророком, тем более черным,[91] но Михай сейчас вполне может распоряжаться в Мунте, склоняя на свою сторону арцийскую знать…

— Но кто пойдет за узурпатором, тем более отлученным от Церкви? — пожал плечами Максимилиан.

— Э, Ваше Высокопреосвященство, вам ли не знать, что к победителям всегда относятся снисходительно. А Годой сейчас на коне, никуда от этого не денешься.

— Пока на коне, — уточнил Эрик.

— Да, «пока», и от нас зависит, чтобы это «пока» наконец закончилось. Проклятый бы побрал Базилека и его прихвостней! — Аррой стиснул кулаки и замолчал, пытаясь взять себя в руки. Затем нарочито спокойным голосом продолжил: — Давайте исходить из того, что Годой уже стал или вот-вот станет хозяином Арции, а Феликс разбит или заперт в Кантиске. Если дела обстоят не столь плачевно, я первый обрадуюсь, но готовиться надо к худшему. Максимилиан, вы лучше нас знаете Арцию, чего нам ждать оттуда?

Кардинал откашлялся, налил себе вина, но пить не стал, а какое-то время смотрел сквозь прозрачный кубок на свет. Затем поставил его на стол и, не торопясь, начал:

— Арция ныне не способна к подвигу духа даже во имя собственного спасения, она разнежилась и стала слишком самодовольной и равнодушной. Арцийцам приятно сознавать себя жителями величайшей из империй, но защищать ее они не поднимутся, напротив…

— То есть примут узурпатора? — холодно уточнил Эрик.

— Да, если угодно, — развел руками клирик, — если уж Таяна смирилась с властью Годоя, которого там ненавидели и презирали, и выступила против Эланда…