Несравненное право

С военной точки зрения сие было очень даже неплохо, так как подобраться к Гверганде незаметно смог бы разве что кролик, и это при том, что город стоял не на горе и даже не на холме, а на плоском, как доска, побережье. Впрочем, люди как могли исправили упущение матушки-природы, окружив Гверганду высокими стенами, сложенными из гранитных валунов, некогда занесенных в эти края ледниками. Теперь с башни святого Титуса, стерегшей подходы к городу со стороны Мунтского тракта, открывался прекрасный вид на достаточно-таки унылую коричневую болотистую равнину, перемежаемую чахлыми рощицами и озерами с рыжей водой, на которых гнездились полчища уток.

Прослуживший в Гверганде без малого двенадцать лет Сезар Мальвани знал в округе каждый камень, а в городе каждый дом. Так уж вышло, что красавец-командор, поставленный оборонять северные рубежи империи от Эланда, не забывал поглядывать и в сторону родного дома. Мальвани рассчитывал, что заговор против Базилека и Бернара увенчается успехом и на арцийский престол сядет сын Эллари, но в случае неудачи Гверганда с ее толстыми стенами и незамерзающим портом могла стать тем местом, где восставшие смогли бы зализать раны, отбиться от имперских войск и, чем Проклятый не шутит, вступить в союз с Эландом и Таяной. Неудивительно, что город был укреплен с учетом и этой возможности.

Гверганда была готова к бою, хотя со стороны могло показаться, что город спит или вымер. На стенах ни души, подъемный мост опущен, а южные ворота открыты настежь…

Всадники показались неожиданно — вылетели из-за чахлой осиновой рощицы, пронеслись мимо длинного озера, поросшего метельчатым тростником, и во весь опор полетели к городу. Впереди скакало десятка два воинов в черных доломанах. Их крапчатые дрыганты легко опережали гнедых ухоженных лошадей, наездники которых носили черно-желтые императорские цвета. Копыта простучали по настилу моста, и тот немедленно начал подниматься. Подлетевшая погоня резко осадила лошадей у широкой протоки, омывающей Южный форт, в которой, несмотря на начавшуюся войну, нагло орали лягушки. Слаженный мушкетный залп со стен, прозвучавший как единый выстрел, заставил имперцев резко повернуть назад, однако шестеро всадников и две лошади остались лежать у кромки воды.

— Неплохое начало, — улыбнулся командор Мальвани, наблюдавший всю сцену через окуляр. — Простенько и со вкусом.

— Вольно же им было гнаться за «Серебряными», — откликнулся Архипастырь, — известно же, что если таянские конники отступают, значит, затеяли какую-то каверзу.

— Ну уж и каверза, — махнул рукой Мальвани, — так, шутка. Как бы то ни было, они пришли, и их много.

— Рене говорит, девяносто тысяч. Уж не знаю, как он их считает, но я ему верю. Годой молодец, за пол-лета собрать целую армию и отправить на убой. Не у каждого получится.

— На убой? Ты так уверен в нашей победе? — Феликс казался несколько удивленным.

— Нет, в нашей победе я не уверен, — пояснил свою мысль Мальвани, — но поскольку сам узурпатор нас не почтил и если люди Арроя, или кто там у него ходит в разведчиках, правильно рассмотрели консигны, на нас прет Марциал Одуа с его южанами, баронские полки и пресловутые гоблины. То есть те, кого Годою явно не жаль.

— Кого кому не жаль? — переспросил Рене Аррой, появившись на башне вместе с раскрасневшимся Шандером Гардани в запыленном мундире рядового «Серебряного».

— Годою не жаль тех, кого он бросил против нас, — пояснил Мальвани и, окинув взглядом Гардани, с усмешкой добавил: — Вижу, милейший граф успел развлечься?

— Давно не сидел в седле, — чуть смущенно улыбнулся Шани, — а тут такая оказия. Мы сначала несколько ор любовались, как они обустраиваются, и только потом позволили себя заметить. В Арции так и не научились выращивать приличных лошадей.

— Экий ты привередливый, — хмыкнул Рене и сразу посерьезнел, — так какого ты мнения об их лагере?

— Устраиваются надолго. С видом на море, пресной водой, земляными валами. Так что если нам устроят образцово-показательный штурм с налета, не стоит им верить. Марциал понимает, что с ходу ему ни Гверганду не взять, ни через Адену не перебраться.

— Как ты думаешь, — Рене с Мальвани перешли на «ты» на другой день после знакомства, — что предпримет наш арцийский «друг»?

— Если б он был не то чтобы дураком, а обычным твердолобым воякой, то попытался бы взять южный форт, ворваться в торговый город, захватить мосты через главное русло и выскочить на эландское побережье. Это кажется очевидным, тем паче в Мунте не знали, что эту сторону я укреплял восемь лет.

— Но Марциал, как мне помнится, не дурак, — заметил Феликс.

— Не дурак. Поэтому он сделает то же самое. Только это будет отвлекающим маневром, а на деле подыщет местечко для переправы. Лично я постарался бы разузнать, что творится у излучины, думаю, наши «друзья» предпримут нечто в этом роде. О, глядите-ка!

Над блестящей полоской озерной воды и гнущимися тростниками что-то сверкнуло, потом еще и еще. Армия Марциала, не торопясь, но и не мешкая, выходила к городу.

— Около трети от всех пришедших, как я погляжу, — заметил Мальвани.