Несравненное право

— Они приняли бой и погибли. Как и следовало воинам, до конца исполнившим свой долг. Они и так продержались дольше, чем можно было надеяться. Олень прорвался в Арцию, Геро. Правда, ему тоже досталось, он еще не скоро восстановит свои силы…

— Мы должны использовать это время, чтобы подготовиться и первыми нанести удар, — назидательно произнес Жан-Флорентин.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ ГОРНЫЙ ПОТОК

И снится мне обрыв

Прямо с кручи горной,

Где сидит, глаза прикрыв,

Старый ворон черный.

Старый ворон, черный вран,

Все он ждет, зевая,

Пока вытечет из ран

Кровь моя живая.

Д. Сухарев

Глава 23

Ночная Обитель

Значит, никто не может теперь ни покинуть Тарру, ни проникнуть в нее, — Роман не слишком сожалел об этом, потому что не намеревался спасаться бегством, но знать правду он хотел. Хотя бы для того, чтобы бросить в лицо сестре.

— Мне кажется, Адена все же отыскала способ. Она видела наших дорогих родичей насквозь. Я не удивлюсь, если она сумела их обойти, но мне она ничего не рассказала. Я ведь мог до срока бросить тайну в лицо Арцею…

— Адена… Теперь так называется река в Арции.

— Кто знает, может, это знак Судьбы. Моя сестра, в отличие от меня, давно поняла, что меч не защита от удара в спину. Я не расспрашивал, о чем она говорила с матерью твоего отца, но, не сомневаюсь, она разгадала замыслы Арцея и обманула его, как он обманул меня. Именно в Обитель Адены ты пытался проникнуть, когда столкнулся с неведомыми нам силами. Ни о чем подобном мы даже не слышали, ни когда владели Таррой, ни когда пребывали в Свете. Но ты — принц клана Лебедя, и мне непонятно, почему тебе неизвестно, где Лазурный камень и что случилось с Залиэлью.

— Я знаю лишь, что она исчезла вскоре после рождения моего отца.

— Что ж, — покачал головой воин, — раз в твоих жилах смешалась кровь наших кланов, ты в равной степени можешь владеть обоими талисманами. Я, теперешний, могу лишь гадать, что происходило после Исхода, но мои объяснения лучше твоих, ибо многое ПОМНЮ. А память — ключ ко всему. Я не мешал сестре рассказывать Залиэли то, о чем знали лишь мы, Светозарные. Адена покровительствовала любви Ларэна и Залиэли, ее всегда умиляли чужие чувства…

Не понимаю, что за безумие охватило Лунных и Лебедей, как из двух сильнейших кланов уцелели лишь две жалкие горстки, уединившиеся в болотах и на дальних островах. Но я уверен — Залиэль и Ларэн были живы, по крайней мере тогда, когда появился тот, кого назвали Проклятым и кто на самом деле мог быть лишь их учеником.

Залиэль и Ларэн поняли что-то очень важное, отсюда и Пророчество. Они решили, что ждать, пока Тарра сама взрастит своих магов, нельзя, и начали объединять и оставшуюся в их распоряжении Силу Света, и то, что сохранилось от некогда оберегавших Тарру сил. Залиэль всегда делала больше, чем говорила, — то, что рассказала тебе дочь Ночного Народа, тому свидетельство. Не скрою, я тоже пожалел бы девушку, потерявшую любимого, и позволил бы ей принять его последний вздох, но Залиэль вряд ли сделала это лишь из милосердия. И уж тем более она не могла не заметить Старый меч в руках Инты. Видимо, уже тогда она сочла полезным сохранить что-то из сил Прежних. — Воин покачал головой. — Адена как-то обмолвилась, что, по ее мнению, Лебединая королева ищет дорожку к Третьей Силе… Сестру это забавляло, а может, она сама поручила Залиэль сделать то, что для Светозарной было невозможным…

В одном я уверен. Это Ларэн отыскал человека с древней кровью и мятежной душой и обучил всему, что знал сам. Но Эрасти Церна был побежден и заточен. Тогда же скорее всего пропал и Лазурный камень, а мое кольцо оказалось в руках Церкви. Это был страшный удар и для Залиэли с Ларэном, и для Тарры. Они лишились основных талисманов и, видимо, отказались от борьбы. Возможно, кто-то из них погиб, пытаясь пройти в Лебединую Башню.

Однако тебе пора возвращаться. Драконы Времени — странные существа, в некоторых местах они двигаются быстро, а в некоторых дремлют. Река времени не может повернуть вспять, что произошло, то произошло. Но где-то ее течение едва заметно, а где-то она несется, как весенний поток.

— Что ж, — эльф поднялся, — мне действительно пора. Не скажу, что ты поведал слишком много, но, возможно, я просто не понял всего. Главное я теперь знаю — помощи не будет и не может быть, значит, мы справимся сами.