Несравненное право

Срок, который невеста должна провести в одиночестве в отдаленном отцовском замке под присмотром верных слуг, шел ровно и тихо, и девушка почти смирилась с мыслью, что в ее жизни ничего чудесного не случится, и все же… Все же была эта странная старуха, нагадавшая восьмилетней Линете, что «быть ей последней, остаться единственной» и «хранить ей то, чему нет цены, а цена ей самой будет весь мир». Лина ничего не поняла, но запомнила и частенько гадала, что же все это могло значить. Спросить было не у кого. Старуху с белыми волосами и пронзительными зелеными глазами, склонившуюся над ее постелью, видела только она, няньки же в один голос уверяли, что это был сон. Девочка быстро убедилась, что взрослых не переспорить, и перестала и спрашивать, и рассказывать. Чем дальше, тем больше ей нравилось, что о предсказании помнит лишь она. Правда, с годами невеста Бродерика все больше склонялась к тому, что няньки были правы. Через девять дней за ней приедут, и ей станет некогда думать о рыцарях и предсказаниях…

Девушка подобрала длинное льняное платье, расшитое по подолу и горловине ветками цветущего шиповника, и поднялась на стену. С угловой башни залитое солнцем предосеннее Предгорье выглядело особенно красивым. В одну сторону до горизонта тянулась равнина, покрытая перезревшими золотыми травами, по которым скользили тени от легких облаков, подгоняемых дующим с гор ветром. С высоты было отлично видно, как играют в полях отпущенные на волю отъевшиеся кони, а чуть дальше на солнце блестит живая нитка Рысьей реки, на правом, высоком берегу которой начинаются бесконечные леса, тянущиеся аж до самых Оммовых гор.[2]

Лине очень хотелось побывать там, увидеть молчаливых темноволосых «богоизбранных» с их рысьими глазами и звериным оскалом, полюбоваться синими и алыми цветами, растущими на высокогорных лугах, а если очень повезет, услышать, как на крылатых конях мчатся средь закатных облаков воины великого Омма, возвращаясь в свою заоблачную обитель с небесной охоты. Когда девушка в первый и пока единственный раз оказалась на королевском турнире, ее поразил огромный гобелен, изображавший небесную кавалькаду, выезжающую из радужных ворот. Впереди на золотом коне с синим соколом на плече гарцевал сам отец богов Омм, за ним на белоснежной зеленоглазой кобылице ехала его царственная супруга с алой розой на груди, а дальше толпился сонм Бессмертных и великих воинов из числа «богоизбранных» и людей, откупленных Оммом великой ценой у Смерти, дабы выступили они на его стороне, когда подойдет черед Последней Битвы.

Линета невольно вздрогнула — неизбежность схватки Бессмертных с полчищами вырвавшегося на волю Отступника ее всегда пугала. Она надеялась, что Омм победит, но в глубине души ворочался холодный грустный червячок. Отец смеялся над дочерними страхами, говоря, что, когда наступит Последняя Битва, если она вообще наступит, и Лина, и ее правнуки дано будут собирать звездный виноград на Синих Островах. Похоже, барон не очень-то верил в то, чему учили дронны, хоть и платил им положенную десятину. Отец прожил очень-очень долго, через два года ему исполнится пятьдесят, но ни разу не сталкивался с чудесами и говорил, что о богах болтают лишь те, кто не может ничего сделать сам.

Линета, слушая резкие слова барона, немного успокаивалась, но проходило несколько дней, и она вновь просыпалась среди ночи и лежала, глядя в темный потолок и боясь пошевелиться. А вдруг Повелитель Туманов уже освободился и рыщет поблизости в поисках живых горячих сердец, которые только и могут утолить его тысячелетний голод? Лина представляла его таким, как на книжных миниатюрах, которые показывал ей наставник, — высоким и таким же красивым, как его братья-боги, но с белесыми глазами без радужек и с кожей бледной и холодной, как на брюхе у жабы. Отступник запретит всем радоваться и любить, весь мир утонет в тумане, и никто не будет знать, ночь сейчас, утро или вечер. И только его дронны будут стучаться в дома и уводить с собой предназначенных насытить голод бога. Да, если воинство Омма потерпит поражение, воцарится Вечный Туман!

Как всегда, вспомнив об этом, Линета решила поддержать отца богов своей молитвой. Бегом спустившись с башни в сад, она сорвала три рябиновые ветки, отцепила усыпанную крупными сапфирами брошь, поддерживавшую обязательную для невесты вуаль, кольнула булавкой палец и, выдавив капельку крови, мазанула по обломанным концам веток, приговаривая: «Защити нас, Великий Омм, от Отступника, обереги от всякой скверны и позволь до конца дней наших днем видеть солнце, а ночью — звезды».