Несравненное право

– Я хочу, чтобы Годой думал, что мы намерены дать ему бой под стенами Кантиски. Там резервы, там оружие, там надежные стены, там дороги в Верхнюю Арцию, откуда идут вызванные оператором резервы. Сюда они не успели, но у Кантиски мы их перехватим и можем дать еще один бой, который наверняка проиграем. И вот тогда все действительно будет кончено.

– Когда ты так говоришь, мне становится страшно. Но ведь у нас нет другого выхода?

– Есть. Признаюсь, я понял, что делать, вспомнив слова молодого Луи. Проклятье! Какой император погиб...

– Может быть, еще нет.

– Не похоже, чтобы мальчик выжил, если его люди погибли. Он такой же, каким был Эллари, – глаза Феликса на мгновенье затуманились, но он быстро взял себя в руки. – Прости, что не сказал тебе раньше, люди должны были знать, что у них нет другой возможности, кроме как стоять насмерть. Михай это должен был почуять всей своей поганой шкурой.

– А теперь?

– А теперь ты должен знать все. Мало ли что со мной случится. Сейчас мы укроемся в лесу. У меня есть основание полагать, что разведчики Годоя нас не заметят. И когда он бросится за Шадой – а насколько я знаю старого пьяницу, тот будет отступать, как лев, – мы повернем на Гверганду и оторвемся от Годоя на несколько переходов, прежде чем тот что-то поймет.

– На Гверганду?!

– Да, Проклятый меня побери! По дороге соединимся с Мальвани. Рене всю зиму готовился к бою, туда же должны подойти... ну, словом, соплеменники Романа Ясного. Их немного, но они владеют магией. А дальше... Помнишь, мы боялись, что Годой вломится во Внутренний Эланд, потому что там, кроме Вархи, нет крепостей, но...

– Хочешь сказать, что пока Годой будет стоять под Кантиской, мы с Рене и Сезаром ударим по Таяне? – теперь Добори смотрел на Архипастыря, как на самого Творца...

2229 год от В. И. Ночь с 4-го на 5-й день месяца Медведя. Лагский лес

Раненые были с грехом пополам перевязаны, мертвые похоронены. Луи привел на Лагское поле около восьми тысяч человек. Маршал оставил ему две. Сейчас на ногах остались едва ли пара сотен. Еще тридцать два человека были ранены достаточно серьезно, но не опасно и спустя кварту или две вполне могли вернуться в строй. Тяжелораненых почти не было – они остались в поле. Сумели вытащить только четверых, из которых до рассвета двое доживут вряд ли.

Принц, прихрамывая – он не был ранен и сам не понимал откуда взялась ноющая боль в ноге, – медленно обошел всех, старательно вглядываясь в осунувшиеся чумазые лица. Раньше их было слишком много, чтобы он мог запомнить всех, а теперь – в самый раз. Люди следили за Луи с каким-то странным выражением, словно от того, что он скажет и сделает, зависела и их судьба, хотя воины разгромленной армии вольны были идти на все четыре стороны. Если дойдут, конечно.

Сын Эллари невольно по привычке поискал глазами Матея и вдруг понял, что ветеран ушел туда, откуда пока еще никто не вернулся. Дыра в душе, пробитая этой смертью, была не из тех, которую можно чем-то заткнуть, но надо было жить, думать, что-то делать со всеми этими людьми, которые отчего-то не расходятся, а смотрят на него, Луи че Лагга. Принц устало провел рукой по лбу, поправляя сползшую повязку. Проклятый день наконец-то кончился, синие густые тени наползали со всех сторон, на небе появились первые звезды, и принц отыскал среди них Волчью, ту, что стояла в зените в момент его первого крика... Что ж, будем считать это советом свыше... Луи Арцийский решительно вышел на середину поляны.

– Кто может стоять, подойдите ко мне, чтобы я мог вас видеть.

Воины вскочили со своих мест, словно только этого и ждали, впрочем, так оно и было. Луи помедлил, пока не наступила полная тишина – слышно было лишь журчание ручья, у которого завели свою извечную песню любвеобильные лягушки, и поднял руку.

– Мы сегодня хорошо дрались, – его голос в напряженной тишине показался неожиданно сильным и звонким, – очень хорошо, и не наша вина, а наша беда, что бой проигран. Мы выполнили свой долг перед империей, сделали даже больше, чем она заслуживала. Поэтому я, Луи че Лагг, сын принца Эллари Арцийского, освобождаю вас от присяги императору Базилеку, пустившему в Арцию врагов. Все, кто устал, ранен, кому надоела эта война, могут сложить оружие и уходить. Я требую только одного, сделайте это немедленно! Империя не заплатила вам за службу, но у меня есть несколько драгоценностей, возьмите их и продайте, – Луи рванул на себе ворот рубахи и сорвал с цепочки медальон с крупным бриллиантом, а затем, чуть помедлив, снял с пальца кольцо, – я должен вам больше, но у меня, кроме этих вещей, ничего нет. Ну, вы решили?

Люди молчали, затем один, пряча глаза и путаясь в петлях, расстегнул кирасу и бросил ее к ногам принца.

– Мне не надо денег, – голос воина звучал тускло и хрипло, – я должен спасти семью. Я ухожу.

– Хорошо, – кивнул Луи. – Кто еще? – из строя вышло еще семеро.

– Это все? – Люди молчали, неприязненно косясь на решивших уйти.

– Хорошо, – еще раз повторил Луи. – Возьмите камни.