Несравненное право

Заботливая Криза хотела напоить несчастных животных, но обнаружилось, что вода из колодца успела уйти, и он казался высохшим и пустым. Даже стенки его из гладкого темно-серого камня с белыми и черными прожилками и вкраплениями были абсолютно сухими. Удивленно пожав плечами, Криза и Роман, с грехом пополам обтерев лошадей, предприняли попытку двинуться к горам, ведя их в поводу. Однако не тут-то было. Птицы, возмущенно крича, бросились наперерез, оттесняя путников назад к колодцу. В какую бы сторону они ни двигались, стая бережно, но настойчиво отгоняла их назад. Роман и Криза, может быть, еще бы смогли попробовать прорваться, прикрыв лица и как-то отбиваясь, но очумелые от страха кони наотрез отказывались сделать хоть шаг от сравнительно безопасного места.

– Что ж, Криза, лошадей нам в любом случае придется оставить, – высказал очевидное Роман.

– Я не хотеть, но видеть, что так надо, – согласилась орка.

Не столь уж и объемистые вьюки были сняты. Этому птицы мешать не стали, но только коней освободили от поклажи, налетели, нестерпимо крича. Лошади с жалобным ржаньем кинулись наутек и пропали из виду.

– Значит, им нужны мы. – Роман задумчиво потер лоб. – Но зачем? Они привели меня к Уанну. Они сначала вернули нам коней, а затем прогнали...

– Они хотеть, чтобы мы брать наши вещи, – высказала предположение Криза.

– Возможно, что ж, пойдем пешком, в горах это даже удобнее, а лошадь я тебе потом подарю...

Но пойти пешком им не удалось. Птицы не пропустили. Путники переглянулись и, не сговариваясь, уселись на землю. Думать.

– Смотреть! Так не бывать, – Криза тормошила Романа, но тот и сам видел огромный водяной столб, поднявшийся из колодца. Чудовищный фонтан рвался в ослепительно-синее небо, а над ним сверкала и переливалась удивительно яркая двойная радуга.

Птицы, призывно крича, рванулись к бурлящему холодному гейзеру и закружились вокруг. Затем вожак кинулся вперед, пролетел сквозь радужные ворота и исчез, за ним последовали еще три птицы, а остальные вернулись к путникам, недвусмысленно подталкивая их к кипящему водяному столбу.

– Так вот в чем дело! – прошептал Роман. – Это Дверь! Вот как пришел сюда Уанн! Что ж, нас зовут, и надо идти.

– Туда? – вздрогнула Криза. – Там вода, мы умирать! Вода нельзя жить.

– Ничего с нами не случится, – заверил ее Роман, хотя вовсе не был в этом уверен, – впрочем, ты права! Они звали только меня, и кто знает, что будет с тобой. Иди домой! Отсюда дорогу ты найдешь. А я, если все будет хорошо, к вам обязательно приеду.

– Нет! – выкрикнула орка. – Если мы терять друг друга, терять навсегда! Я идить с тобой!

– Но... – договорить он не успел, девушка, подхватив их пожитки, стремительно бросилась вперед и исчезла в радужном сиянье. Роман немедля последовал за ней.

2229 год от В. И. 17-й день месяца Медведя. Таяна. Гелань

Ланка не верила бледным. Более того, она их ненавидела. Из-за одного из них она потеряла Рене, а теперь они отстранили ее от всех дел. Вместо власти – почетное заточение в Высоком Замке и одиночество, ставшее после ухода Уррика невыносимым. Бежать было некуда – она так и не получила ответа на свое письмо, к тому же в ее положении в окна не вылезают и верхом не скачут. Жертвовать ребенком, пусть и от ненавистного супруга, Илана Годойя не желала. Рождение сына (а она была убеждена, что будет сын) развязывало руки, она становилась матерью наследника и, если помогут... поминать святого Эрасти или Равноапостольную Циалу она теперь не могла, а эландские Великие Братья были для нее пустым звуком. Неважно, кто бы ни помог... Если повезет, она скоро станет вдовой. Одна беда – бледные!

Ну да ничего, мать наследника отыщет способ справиться и с ними, вот только бы все прошло благополучно. Вообще-то в их роду женщины отличались завидным здоровьем. Но Лара все-гаки умерла в родах, хотя ничто этого не предвещало. Увы, старый медикус, пользовавший Ямборов в последнее время, изрядно сдал, и Илана не была уверена, что он сделает все как нужно. Не был в этом уверен и сам Балаж Шама. К счастью, Годою пришла блажь согнать в Замок всех обитателей Лисьей улицы, лейб-медикус мог выбрать себе помощника. Шама выбирал дотошно, изводя томящихся от безделья коллег вопросами.