Несравненное право

– Вот и выражай, Криза несомненно оценит твое красноречие. Только у нас слишком мало времени, а знать я должен все.

– Обширная тема, мне придется долго говорить, – Симон с наслаждением отпил из дымящейся кружки, – у гоблинов есть чему поучиться, хотя бы этот отвар, хотел бы я знать, чего они в него кладут... Ты, как я понял, желаешь знать, что произошло после вашего с Герикой отъезда?

– Примерно...

– Я не так уж много знаю, нам в Таяне приходится довольствоваться слухами и домыслами. Из Гелани мы убрались в начале Звездного Вихря, что творится там сейчас, не представляю, но вряд ли что-то хорошее. Три месяца назад Годой все еще воевал с Эландом, но как-то странно: обе армии всю осень топтались у Гверганды, а потом, к обоюдному удовольствию, разошлись на зимние квартиры. Сам Михай засел в захваченном Мунте и корчит из себя императора арцийского и таянского. Синяки свирепствуют, как никогда раньше, хотя если кого и нужно сжечь за Недозволенную магию, так это их патрона.

– То есть Михай снюхался с фискалами, и те сочли уместным взять его сторону. А Церковь?

– С Церковью сам Проклятый ногу сломит. Архипастырь Феликс со всеми потрохами на стороне Эланда. Годою он как кость в горле, но этот мерзавец не из тех, кто отступает. В Таяне велено считать, что Церковь на стороне Годоя. Наш распрекрасный Тиберий объявлен кардиналом и за это под звуки органа лижет убийце и колдуну все места. В то, что Кантиска признала Тиберия, никто не верит, но все помалкивают, потому что особо недоверчивым на площади у ратуши по тарскийскому обычаю вырывают языки. Ты бы сейчас нашу старушку-Гелань не узнал, сосед соседа боится. Эркарда нет, всем заправляет граф Варшани, троюродный брат Годоя по матери. Не скажу, что глуп, но и излишним умом не страдает. Но я отвлекся от наших святош. Вышла по осени у Годоя одна история с циалианками, но я в ней мало что понял.

– А эти-то дивы тут при чем?

– Ты, разумеется, знаешь, что святая Равноапостольная Циала, а значит, и циалианское сестринство выбиваются в первые ряды. Еще пару столетий назад Циала считалась достаточно второстепенной святой, а уж в Тарске и Таяне и вовсе сомневались в чистоте ее одежд, а теперь тарскийская красотка обошла всю нимбоносную братию, кроме святого Эраста, которого в Благодатных землях всегда любили... Ты об этом не задумывался?

– Как-то не до этого было.

– А мне поневоле стало до этого, когда циалианки подмяли под себя Академию. Нам, медикусам, лучше держаться подале и от синяков, и от Церкви, а уж от воцерковленных баб!..

– Симон, дорогой, давай вернемся в наше время. Что эти непорочные сестры натворили?

– У меня сложилось впечатление, что они спелись с Годоем, так как тот подарил им рубины, некогда принадлежавшие самой Циале. Не думаю, чтоб это было сделано из любви к святой родственнице.

– И что же Михай получил взамен?

– А вот тут полная неясность. Посольство циалианок прибыло в Гелань. Их приняли чуть ли не как самого Архипастыря, Илана собственноручно передала им рубины прямо в центральном храме, где они, к слову сказать, и находились. Кстати, я заметил, что, эти камни отчего-то весьма негативно действуют на беременность, хотя обычные рубины никакими вредоносными свойствами не обладают...

– Симон!

– Ах да... на следующий день сестры торжественно отбыли в Арцию и сгинули где-то в Северной Фронтере. Рубины до главной резиденции циалианского ордена не .доехали, непорочные девы сочли себя обманутыми, и сделка лопнула.

– И кто кого обманул на самом деле?

– Не представляю! Циалианок сопровождали тарскийские конники и их собственные паладины-охранники. Такой отряд мало кому мог оказаться по зубам.

– И вместе с тем все исчезли. Как когда-то отряд Зенона...

– Исчезли. До последнего человека. В конце концов все объяснили нападением разбойников из числа спевшихся с местными селянами дезертиров из разбитой весной арцийской армии, хотя втихаря ходили слухи про Всадников, которые зимой куда-то исчезли. Говорят – ожили, потому как наступает конец света.

– Что ж, – Роман не стал рассказывать лекарю про Кэриуна и Сумеречную, которые вполне могли поучаствовать в истреблении или пленении циалианского посольства, – будем считать, что вороны облапошили друг друга, а значит, о союзе Годоя и циалианок на какое-то время можно позабыть. А теперь, друг Симон, расскажи о себе. Где Лупе, каким ветром тебя занесло в горы, откуда взялся новорожденный гоблин и почему он рыжий?

– Лупе я оставил на Лисьей улице, но не думаю, чтобы девочка там задержалась. После гибели графа Гардани она была сам не своя...

– При чем тут Гардани?

– Ах да, ты ведь уезжал в Кантиску и ничего не знаешь. Все просто, такое случалось не раз. Лупе и Шандер любили друг друга, он погиб, она осталась...

– Но Шани жив! Он должен сейчас быть в Эланде!

– Не может быть!!!

– Может. Мы с Преданным нашли его.

– И ты ничего не сказал?!