Несравненное право

Несколько сотен всадников и всадниц в сверкающих доспехах пронеслись над зеленеющими трясинами и растаяли, как прекрасный сон, который избранные смертные видят однажды в юности, чтобы потом всю жизнь тосковать по несбывшемуся.

2229 год от В. И. 18-й день месяца Иноходца. Святой город Кантиска

– Ты уверен? – Габор Добори был мрачнее тучи. – Да, командор[86], – гонец едва стоял на ногах от усталости, – мы их видели. Огромное войско... И рядом, но не вместе с ними, еще какие-то, кто жжет деревни и убивает, – запыленное лицо арцийца непроизвольно передернулось. – Эти вроде бы и сами по себе, но, как мы их прихватили, ломанулись к Годою... Если б вы видели, что они творят... Мальчишка, который в лагере у них был, он рассказал, что Михай проделал с арцийцами. А теперь все они идут на Мунт...

– Проклятый побрал бы этого Базилека, – прорычал Добори. – Его Святейшество, как назло, не освободится раньше заката, – ветеран задумался, но ненадолго. – Ладно. Иди и отдыхай, а то сейчас помрешь на месте, а ты мне нужен вечером живой и здоровый. Эй, Ласло!

Аюдант появился немедленно и застыл в дверях.

– Дуй к сигнальщикам. Всеобщий сбор! Пусть меня поцелует старая жаба, если мы не выступаем. Ну что ты на меня вылупился? Михай в Арции! Когда парень выехал, тот торчал у Олецьки, а сейчас не удивлюсь, если эти уроды из Мунта любуются на его консигны. Чего стоишь? Война это, понял! Пока Базилек выпендривался, Михай времени даром не терял.

– "Мы не станем помогать этому противному Эланду, – проныл бравый рубака, в меру своего умения изображая изысканную придворную речь, – потому что Рене Аррой нас не уважает и не признает своими императорами, и вообще война между Таяной и Эландом нам полезна". Тьфу!!! Уроды! – Добори со смаком плюнул и присовокупил подробное описание причин уродства императорской династии, основанное на самом прихотливом кровосмешении, в котором участвовал весь известный командору животный мир Тарры. – Дождались, что Михай начал не с Эланда, об который можно обломать зубы, а с них. И поделом.

– А что будем делать мы? – посмел встрять ошалевший как от обилия новостей, так и от ярости своего командора Ласло.

– Мы? Защищать Арцию, Проклятый бы ее побрал. Только боюсь, теперь не мы подмогнем Эланду, а Рене придется тащить нас всех за шиворот из грязной лужи. Какую армию мы сколотили бы за зиму, если б не эти мунтские придурки! Сам Датто позавидовал бы! А чего ты тут стоишь?! – рявкнул командор, словно впервые заметив своего аюданта. – А ну...

Последние слова были излишни, потому что Ласло уже вы скочил из комнаты.

Эстель Оскора

Там, откуда я пришла, сейчас уже наверняка зеленели лист и весело щебетали влюбленные птицы. Здесь же о весне напоминало только небо, бледно-синее и неимоверно глубокое, небо, в которое хотелось смотреть и смотреть. Зима проходила, снег стал рыхлым, зернистым и влажным и по вечерам отсвечивал густой синевой. Я не знаю, как бы я шла по этому снегу, если б не эльфийские сапоги, – бедняга Преданный проваливался по брюхо... Я не представляла, далеко ли еще до Эланда. Просто шла вперед, причем все больше ночами, так как одна из немногих известных мне Звезд – зеленоватый Тэриайкс – Око Рыси – неизменно указывала путь на Север, а я знала, что, оставляя ее за правым плечом, я рано или поздно выйду к морю.

Преданный или разделял мою уверенность, или ему было все равно, куда мы идем, но он ни разу не попытался увести меня с выбранной мной дороги. Днем мы спали – я завернувшись в один эльфийский плащ и подложив под себя другой, Преданный по-кошачьи свернувшись клубком у меня в ногах. Припасы, захваченные с собой Астени, давно кончились, и мы жили тем, что добывал Преданный. К счастью, дичи вокруг хватало, а охотником мой кот оказался отличным. Для него такая жизнь была естественной, а я... Что ж. Я медленно, но верно становилась дикой тварью, разве что до поры до времени брезговавшей сырым мясом, во всем же остальном я не так уж и отличалась от лесной рыси. Я и раньше-то любила ночь, она была ко мне добрее, чем день, ибо ночью я была свободна. В мыслях, в чувствах, в поступках. Ночью огонь становится теплее, деревья выше, а чувства обостряются... Запахи, звуки, странная, начинающаяся с заходом солнца жизнь манила меня, когда я была еще малолеткой. Боги! Как давно это было... И где, где это было? Неужели в Тарске? Нет, не помню...