Нестандарт: это хорошо или плохо? (СИ)

— Зачем оно тебе? — вкрадчиво поинтересовался Р'Адт, но я его не слышал. Раскачиваясь на стуле, держась за голову, мне было страшно представить, что будет без моей, ставшей уже родной, настойки. Точно все альфы слетятся, как мухи на г… мед. А оно мне надо? И ведь этот самодовольный тип, наплевав на условия, будет самым первым соискателем.

— Что с ним делать? — не став отвечать на вопрос, смысла не было, я задал тот, который сейчас волновал меня больше всего.

— Он получит наказание: двадцать плетей, а потом… — шейх замолчал, равнодушно глядя на пришедшего в себя омегу, в глазах которого плескалась бездна отчаяния и страха.

— А потом? — с замиранием сердца спросил я. На этого парня мне было плевать, но вот суть наказания очень хотелось бы знать, чтобы принять к сведению, на всякий случай.

— Лучше тебе этого не знать, — жестко произнес Р'Адт, подхватывая за плащ юношу и ставя его на ноги. После этого, закинув его на плечо, как мешок с картошкой, отправился на выход. Я за ним.

Несколько дней было тихо. Я тренировался каждый день. Некоторые альфы уже с удовольствием составляли мне компанию. Они оттачивали свои навыки, учились чему-то новому, ведь у каждого воина существовала своя специфика ведения боя, неважно какого: тренировочного или реального. Единственное, в чем я немного хитрил, не раскрывал свои техники до конца, так как за каждой тренировкой наблюдал Р'Адт, сопоставляя, анализируя. И мне не хотелось, чтобы он мог предугадать мои движения, выпады, приемы. Пусть лучше сюрприз потом будет.

А однажды утром меня разбудил звук рога. Подскочив на кровати, подбежал к окну. Во дворе собралась приличная толпа народу. Чуть в стороне, прижавшись друг к другу, стояли омеги. Они испуганно смотрели на то, что творилось около дверей замка. Мне пока это было не видно, а вылазить из окна не хотел. Скоро и так узнаю.

И точно. Уже через несколько минут, закованного в цепи и полностью обнаженного, вывели бывшего фаворита. Он, несмотря на цепи, шел с высоко поднятой головой. Его не смущала его нагота, более того, создавалось ощущение, что он ею гордится. Будто почувствовав мой взгляд, он поднял голову. Его глаза полыхнули ненавистью, а губы исказила победная усмешка, будто он знал то, о чем я пока не предполагал. Меня немного трухануло. Но на его взгляд я ответил спокойно и равнодушно.

А дальше его приковали к перекладине между столбами руками кверху. Один из мужчин взял в руки огромный кнут, который раздваивался на концах. Покрутив над головой, тот обрушил первый удар на спину омеги. Кнут полоснул по спине, обвиваясь вокруг груди, оставляя на ней отметины. Юноша только скривился, сжал зубы и губы. Он стоял боком ко мне. И в какой-то момент поднял голову и вперился в меня взглядом, больше не отпуская.

Второй удар… Пятый… Одиннадцатый… Мне показалось, что только некая связь со мной, глаза в глаза — помогает ему удерживаться в сознании, не закричать, не застонать, не завыть. Будто транс напал на нас обоих. Я чувствовал его боль, моя спина горела так, словно это не он, а я сейчас получал наказание.

На семнадцатом ударе я почувствовал слабость и жуткую ломку, но не отрывал взгляда от омеги. Его спина напоминала жуткое кровавое месиво, но он продолжал даже в таком состоянии держать голову высоко поднятой. А мне стало не хватать воздуха. В голове помутилось. И тут кто-то рванул меня от окна, повалив на пол. И в ту же секунду раздался вопль, леденящий душу. А меня стали целовать так, словно это последний поцелуй в жизни альфы. Оттолкнуть его сил не было, даже руки поднять не получалось. Только крики резали уши, отдаваясь в висках отбойными молотками.

— Как самочувствие? — отстранившись, сочувствующе смотря на меня, спросил шейх, а это и был как раз-таки он.

— Уже лучше, — попытавшись встать и выдав непроизвольный стон от резкой боли в голове, ответил я. — Что случилось? Почему ты здесь?

— Вот скажи мне, неужели ты никогда не сталкивался с магией? Ведешь себя, как ребенок, да и то дети знают, что нельзя брать на себя чужую боль, — наставительно выдал мужчина.

— Э? Я и сам однажды пользовался магической штукой, чтобы подпортить суда, — признался я. — И не понимаю, о чем ты сейчас говоришь. Какую чужую боль? Я ничего на себя не брал.

— Нет, ты определенно наивен, как ребенок, — сокрушенно покачал головой Р'Адт. — И как только стал одним из лучших воинов? Не понимаю. В бою тебе, может, и нет равных, но вот с магией… — тот прищелкнул языком, издевательски осмотрев мою тушку.

— Вместо издевательства лучше бы объяснил, что к чему, — на этот раз я легко вскочил на ноги, не обращая внимания на головную боль и ломку в теле, которое все еще горело, будто после нанесения тяжких телесных. — Потому что в нашем королевстве ее почти не было, к тому же на нас на всех стояла защита. Почему она сейчас исчезла — ума не приложу, — произнес я, чем только вызвал новую волну негодования.