Прочитав сценарий «Застава Ильича» М. Хуциева и Г. Шпаликова, я ощутила горячее желание снимать по нему фильм… Мне сразу стала дорога его гражданственность и сквозившая в каждой строке любовь к нашей стране, к Москве, к молодым советским людям, которые живут, трудятся, любят, совершают ошибки и, пережив их горечь, снова идут вперед… В Москве прошла вся моя жизнь, но, готовясь вместе с режиссером Хуциевым к съемкам, я по-настоящему узнала свой родной город и полюбила его еще сильнее… Москва должна была стать постоянным действующим лицом будущей картины, но не иконографию, связанную с городом, собирали мы. Задача была в том, чтобы изучить многогранную его жизнь, в гуще которой предстояло действовать нашим героям – москвичам 60‐х годов… Еще не была найдена актриса для главной роли, но, определив атмосферу, в которой должны развиваться события, мы отсняли подлинную первомайскую демонстрацию. Именно Первого Мая 1961 года, в день первого народного праздника после полета Юрия Гагарина, должна была произойти встреча героев фильма… Мы сняли сцены этой встречи позднее, в День Победы. Праздничная атмосфера этого дня, салют с россыпью нарядного фейерверка слились с документальными съемками первомайской демонстрации и точно определили атмосферу, в которой завязались отношения наших героев[523].
Если верить Хуциеву, с Пилихиной они работали очень дружно:
Днем мы снимали, а по ночам втроем – я, Рита и ее ассистент (Рита – за рулем) – колесили по Москве, чтобы определить улицы, по которым следующей ночью пойдет Сергей и где будут мигать светофоры… Рита была совершенно одержима работой. И она была единомышленником. У нас никогда не возникало споров – как снимать. Мы понимали друг друга с полуслова. Например, мы работали над очень важным эпизодом – снимали вечер поэтов в Политехническом. Нужно было точно передать ритм стихов, которые звучали со сцены. Мы стояли с Ритой, я слегка трогал ее локоть – и сразу же откликалась кинокамера, она как бы плыла, парила, повторяя движение стихотворной строки…[524]
Лирическая операторская работа, которую мы могли бы приписать Хуциеву, принадлежит Пилихиной. Следуя ритму поэзии (и легкому прикосновению режиссера), она контролирует движения камеры и создает серию снимков, которые варьируются от крупных планов лиц студентов в процессе интенсивного слушания, широких панорам аудитории и средних планов поэтов, читающих стихи. В. Шукшин утверждал: