Читаем Нестандарт. Забытые эксперименты в советской культуре полностью

Прочитав сценарий «Застава Ильича» М. Хуциева и Г. Шпаликова, я ощутила горячее желание снимать по нему фильм… Мне сразу стала дорога его гражданственность и сквозившая в каждой строке любовь к нашей стране, к Москве, к молодым советским людям, которые живут, трудятся, любят, совершают ошибки и, пережив их горечь, снова идут вперед… В Москве прошла вся моя жизнь, но, готовясь вместе с режиссером Хуциевым к съемкам, я по-настоящему узнала свой родной город и полюбила его еще сильнее… Москва должна была стать постоянным действующим лицом будущей картины, но не иконографию, связанную с городом, собирали мы. Задача была в том, чтобы изучить многогранную его жизнь, в гуще которой предстояло действовать нашим героям – москвичам 60‐х годов… Еще не была найдена актриса для главной роли, но, определив атмосферу, в которой должны развиваться события, мы отсняли подлинную первомайскую демонстрацию. Именно Первого Мая 1961 года, в день первого народного праздника после полета Юрия Гагарина, должна была произойти встреча героев фильма… Мы сняли сцены этой встречи позднее, в День Победы. Праздничная атмосфера этого дня, салют с россыпью нарядного фейерверка слились с документальными съемками первомайской демонстрации и точно определили атмосферу, в которой завязались отношения наших героев[523].

Если верить Хуциеву, с Пилихиной они работали очень дружно:

Днем мы снимали, а по ночам втроем – я, Рита и ее ассистент (Рита – за рулем) – колесили по Москве, чтобы определить улицы, по которым следующей ночью пойдет Сергей и где будут мигать светофоры… Рита была совершенно одержима работой. И она была единомышленником. У нас никогда не возникало споров – как снимать. Мы понимали друг друга с полуслова. Например, мы работали над очень важным эпизодом – снимали вечер поэтов в Политехническом. Нужно было точно передать ритм стихов, которые звучали со сцены. Мы стояли с Ритой, я слегка трогал ее локоть – и сразу же откликалась кинокамера, она как бы плыла, парила, повторяя движение стихотворной строки…[524]

Кадр из фильма «Мне двадцать лет (Застава Ильича)». Режиссер Марлен Хуциев. Авторы сценария Марлен Хуциев, Геннадий Шпаликов; оператор Маргарита Пилихина; композитор Николай Сидельников. Центральная киностудия детских и юношеских фильмов им. М. Горького. 1964

Лирическая операторская работа, которую мы могли бы приписать Хуциеву, принадлежит Пилихиной. Следуя ритму поэзии (и легкому прикосновению режиссера), она контролирует движения камеры и создает серию снимков, которые варьируются от крупных планов лиц студентов в процессе интенсивного слушания, широких панорам аудитории и средних планов поэтов, читающих стихи. В. Шукшин утверждал:

Перейти на страницу:

Все книги серии Научная библиотека

Классик без ретуши
Классик без ретуши

В книге впервые в таком объеме собраны критические отзывы о творчестве В.В. Набокова (1899–1977), объективно представляющие особенности эстетической рецепции творчества писателя на всем протяжении его жизненного пути: сначала в литературных кругах русского зарубежья, затем — в западном литературном мире.Именно этими отзывами (как положительными, так и ядовито-негативными) сопровождали первые публикации произведений Набокова его современники, критики и писатели. Среди них — такие яркие литературные фигуры, как Г. Адамович, Ю. Айхенвальд, П. Бицилли, В. Вейдле, М. Осоргин, Г. Струве, В. Ходасевич, П. Акройд, Дж. Апдайк, Э. Бёрджесс, С. Лем, Дж.К. Оутс, А. Роб-Грийе, Ж.-П. Сартр, Э. Уилсон и др.Уникальность собранного фактического материала (зачастую малодоступного даже для специалистов) превращает сборник статей и рецензий (а также эссе, пародий, фрагментов писем) в необходимейшее пособие для более глубокого постижения набоковского феномена, в своеобразную хрестоматию, представляющую историю мировой критики на протяжении полувека, показывающую литературные нравы, эстетические пристрастия и вкусы целой эпохи.

Владимир Владимирович Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Олег Анатольевич Коростелёв

Критика
Феноменология текста: Игра и репрессия
Феноменология текста: Игра и репрессия

В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века. И здесь особое внимание уделяется проблемам борьбы с литературной формой как с видом репрессии, критической стратегии текста, воссоздания в тексте движения бестелесной энергии и взаимоотношения человека с окружающими его вещами.

Андрей Алексеевич Аствацатуров

Культурология / Образование и наука

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология