Нестандартный формат

Никто не говорил, что будет просто. Но и не обозначил, что всё зайдет настолько далеко и станет невыносимо сложным. С какой стороны подступиться к любимому человеку? Как расположить к открытому разговору, чтобы облегчить и его страдания…и свои? Отсутствие контакта губит. Разрушает ту связь, что им с трудом удалось наладить. И после всех испытаний, которые редко выпадают на долю среднестатистических пар, после пережитых катаклизм, после самых тяжелых минут они оказались в тупике. Перед лицом беспробудной бездны, всасывающей в пучину непонимания, горечи и безвыходности.

Ну, неужели всё так и закончится? И Руслан не найдет в себе сил восстановиться, простить, продолжить жизнь? Неужели…его непринятие и осуждение так велики? И он, правда, ненавидит её за то, что случилось?

Все эти изломленные мысли — каторга. Кажется, они не оставили на Еве ни единого живого места, подкашивая раз за разом за прошедшие месяцы.

Она прекрасно видела, что он мается. Что беспокоен, одичал, отдалился от всех. И тем более…не понимала, почему не хочет раскрыться, поведать о том, что гложет. Для чего создавалась эта маленькая семья? Зачем столько признаний, зачем весь пройденный путь? Если столкновение с препятствием моментально приводит к крушению?..

Ева отчаянно хотела ему помочь. Она делала это весь прошедший год, сдерживая свои стенания, улыбаясь всем и каждому, гордо шагая по улице, чувствуя, что у неё есть надежный мужчина, которым гордится и любит. Совершённое им — подвиг. Даже если и не знала подробностей, но прекрасно догадывалась, по каким причинам Руслан не стал бороться за свою свободу. Его поступок стал предметом восхищения её родных, посвященных в ситуацию с бывшим мужем, с которым ни у кого до этого не получалось тягаться. Руслана уважали, ценили и ждали.

Очень ждали.

Готовились, надеялись, что сюрприз ему понравится, воодушевит, поможет быстрее адаптироваться. Но, к несчастью, идея с раскруткой его только разозлила. Это удивило Еву, искренне считавшую, что у него имеется потенциал, о котором твердили и специалисты, участвующие в процессе. В один голос говорили — у парня есть талант, который следует шлифовать.

Но у того же парня преобладает депрессивный синдром и не к месту взыгравшая гордыня, заставляющая отказываться от того, во что было вложено столько усилий, любви и времени. Руслану это кажется подачкой, чем-то незаслуженным и легким. Тем, чего добился не он. Осадок и мрачная пелена не дают ему вникнуть в суть и принять, что фундамент всей эпопеи — это именно его фотографии. Тот щедрый материал, что обрабатывался на протяжении стольких месяцев… И ведь даже общение с Григорием на выставке не вразумило…

В Еве просыпалась какая-то паникерша, в придачу с которой шел угрюмый нытик. В ней оставалось всё меньше и меньше веры в скорое разрешение ситуации. И всё больше и больше смятения и подтверждения тому, что она ему…противна. Руслан ни разу не прикоснулся к ней. Не пошел навстречу, чтобы выстроить полноценный диалог. Несколько раз они ссорились — и на этом всё. В остальное время — бытовые моменты, да и те…тоже редкость, ибо его практически не бывает дома. А когда бывает — спит на том же диване или занимается физическими упражнениями.

Обычно, когда он прикрывает дверь, Ева предпочитает не беспокоить. Но сегодня демонстративно ворвалась в гостиную с дочерью на руках и опустила её в манеж. Терпению постепенно приходил конец. Должны же они, в конце концов, наладить общение?.. Девушка считала, что Богдана должна привыкнуть к отцу. Даже если тот не хочет контактировать с её матерью, кроху игнорировать точно не получится. А как к нему привыкнуть, если совсем не видит?

В таком режиме прошла еще неделя.

Неизменное отсутствие по ночам. Крепкий сон до обеда. Несколько часов упражнений прямо на полу гостиной в присутствии малышки, бдящей из-под сетки манежа, а затем бесцельное созерцание телевизионных каналов вплоть до ухода на променад… Ева показательно разговаривала с Бодей и подкармливала при Руслане, не забывая упомянуть о том, что мужчина в комнате — «наш папа». Который, однако, находился в наушниках, будто специально отгораживаясь от них. И не только от них. От всего мира. Он ведь вообще ни с кем не общался. Друзья и родные звонили ей. Даже Аристарх Станиславович. Бедный мужчина так переживал, что является триггером для состояния сына, что предпочитал практически не показываться ему на глаза, хотя Ева чувствовала, что он безумно хочет наладить отношения и возиться с внучкой.

А Руслан…продолжал вязнуть в трясине, не принимая никакой помощи. Его надо было спасать. Но как — больше никто не понимал.

До запланированного старта деятельности студии оставалось каких-то три с половиной недели. В отличие от самого товарища фотографа, который был всё так же безразличен и равнодушен к участи проекта, девушка ездила смотреть помещение и осталась в восторге от ремонта и созданной атмосферы. Специально по телефону громко восхищалась каждой деталью, расхаживая по квартире, чтобы ему было слышно. Но, естественно, всё впустую.