Нестандартный формат

— Получается, ты предлагаешь всех отправлять на такие мероприятия, чтобы они раскрылись и стали настоящими?

— Нет. Я предлагаю всем дойти до такого уровня, чтобы не бояться без масок делать то, что хочется на самом деле. И вот такие «мероприятия», как ты выразилась, в основном и посещают уже состоявшиеся люди, которые приводят более робких, раскрывая их потенциал. И мне безумно нравятся их настоящие эмоции… Без кабалы.

— Мне сложно…комментировать это… — выдавила из себя с натяжкой, пытаясь переварить услышанное.

Когда Руслан ее обнял, привлекая к себе, девушка почему-то почувствовала облегчение оттого, что он не пытается убедить, настоять, надавить. Просто делится своим мироощущением о довольно пикантных вопросах и не только. Говорить о сексе и подразумевать нечто совсем иное, намного важнее, глубже — парадоксально. Она не стала сопротивляться, когда парень потерся своей щекой о ее щеку. Странным образом это придавало контраст атмосфере — нежность и непристойная картина перед глазами. И пока еще Ева недоумевала, не представляла, как относиться к увиденному и услышанному.

— Я знаю, что сложно, — перенес альбом на свои колени свободной рукой и указательным пальцем ткнул в лицо женщины, — прочти, что она чувствует. Эйфория, счастье, радость. Она свободна от предубеждений в эту секунду. У нее, может, впервые в жизни такое состояние. И прямо там она влюблена в него. Благодарна за наслаждение. Если бы ты ощущала, как от них хлещет эта мощная энергия… Они никого не замечали, у них будто случился роман. Такой добротный роман с признанием в любви. Я пялился им в глаза и ловил этот взрыв, меня вообще не волновало, чем они заняты, я жадно питался именно их эмоциями.

— Эмоциональный вампир? — проговорила с сомнением. — Новый вид фетишизма?..

Парень тихо рассмеялся, еще больше обескураживая ее. И будто между ними стало еще теснее.

— Я рос в благородной фальши. Но когда заглядываешь в замочную скважину этих «благовоспитанных», волосы дыбом встают. Самую страшную массу порождают не трущобы, гетто, а именно вот это «высшее» общество. Самые развратные извращения, изощренная жестокость, гниль и грязь — под маской порядочности. Ответь мне на вопрос, что хуже: примерный семьянин, снимающий для удовольствий проституток, насилующий детей и содержащий любовниц, или вот эти ребята, которые не стали никого обманывать, предаваясь похоти в открытую?

— Ты не можешь утверждать, что их тоже дома не ждут семьи, — воспротивилась Ева. — Не сравнивай.

— А ты не имеешь права считать себя лучше них только потому, что не понимаешь чего-то и не разделяешь их увлечений.

Че-е-ерт, как же он это делает! Прямо в точку!

— Или могу? — заупрямилась девушка. — Все-таки близость между мужчиной и женщиной это таинство. Оно не должно быть достоянием общественности, да еще и в таком формате…

— Ну и как там тебе сидится на вершине своей морали? В попу ничего острого не упирается? Холод не одолевает?

Его насмешка прошлась кипятком по нутру, ошпарила так яростно, что она задохнулась от возмущения и резко повернула к нему лицо:

— Значит, у тебя иная точка зрения? Значит, отвел бы туда какую-нибудь «робкую потенциальную душу»? Или уже отвел? А меня?..

Руслан окаменел враз, и напряжение мужского тела считывалось очень ощутимо — он ведь обнимал ее крепко. Темные глаза будто стали еще темнее, превратившись в черные омуты, которые под люминесцентным свечением казались сюрреалистически окрашенными, нереальными с этими яркими бликами.

— Я не страдаю эксгибиционизмом. Мне нет нужды перед толпой доказывать или проверять свои чувства. Испытывать их на прочность и верность. Я и так уверен, что люблю тебя. И делиться…тобой и нашими отношениями не собираюсь. И, вообще, любящие вряд ли станут выставляться напоказ.

— Значит, ты противоречишь себе. Ты несколько минут назад утверждал, что те двое тоже влюблены.

— Влюбленность и любовь — разные понятия. Первое может длиться вплоть до нескольких секунд. Дней. Или до конца качественного полового акта, пока партнеры не исчерпают друг друга.

Ева поджала губы. Как искусно этот парень выпутывается, однако!

— Я же говорил, наши мнения не совпадут, давай не будем больше? — предложил примирительно, откладывая портфолио.

А затем развернул ее корпусом к себе, фиксируя ладонями лицо и пленяя взгляд, чтобы гипнотическим шепотом спросить:

— Так чего ты боишься больше всего?

— Иллюзий, — вырвалось из нее незамедлительно, что заставило саму Еву изумленно ахнуть.

— То есть, ты признаешь, что сама обманулась на его счет?

Как так вышло, что борьба мнений вдруг перетекла в несанкционированный стриптиз ее души? Причем…Ева, находящаяся под гнетом впечатлений, а также воздействием, произведенным откровениями Руслана, вдруг…не захотела обороняться.

— Да.

— А если я снова повторю, что готов завоевывать твое доверие, несмотря ни на что?

Психологическая обнаженность достигала невиданных до сей минуты масштабов.

— Я не могу поверить тебе.

— А хочешь?

— Хочу.

Сказала и неожиданно поняла с кристальной ясностью — действительно хочет.

— Значит, и сможешь тоже…