Нестрашные сны

…Жрец в черной одежде простирает руки к алтарю, с которого навстречу ему довольно скалится зубастое чудовище. Еще бы ему не быть довольным – золоченая морда измазана красным… кровью из распоротого маленького тельца на каменной плите перед алтарем…

…Анжелика сидит перед постелью человека: его руки-ноги пристегнуты к кронштейнам кушетки, тело выгибается судорожной дугой, по напряженной шее ходят волны дрожи, взгляд распахнутых глаз бессмыслен и темен. Анжелика озабоченно покачивает головой и заносит данные в планшет у себя на коленях…

…А вот и сама Анжелика на лабораторном столе – знакомая обстановка ИМФ – к расширенному специальным держателем глазу, подносят лампу дневного света. Зрачок сужается, веки трепещут от рези, по лицу текут жгучие слезы…

У слов "опыты" и "пытки" одинаковый корень.

- Поцелуйте меня.

Не верится, что она это сказала. Да, это точно не она! Другая, лежащая на диване, взлохмаченная, зареванная, то и дело уплывающая в Страну фей… то есть, в Страну снов… какая разница! Агата сонно и насмешливо и немного удивленно наблюдала за ней: вон, что ляпнула! Вон, что решила попросить.

Хотя просят обычно не таким требовательным тоном. Это был скорее приказ.

Красивый усталый мужчина (Келдыш, вспомнила Агата), сидевший в кресле неподалеку, приглушил телевизор и повернул голову.

- Что вы сказали?

Он все прекрасно слышал, поняла Агата. Просто не поверил своим ушам. Или дал шанс девушке на диване увильнуть: сказать, что ничего она не говорила, или говорила, но совсем другое… Но девушка – вот ненормальная! – повторила с тупым упрямством:

- Поцелуйте меня!

У нее распухшие нос и губы, глаза отекли от недавних слез – да она плачет непрерывно последние два дня… или уже две недели? Кому такую захочется целовать? Вот и Келдыш не хотел.

- Мортимер, вы не в себе… вы сама не понимаете, что говорите! – отрезал он.

Девушка вздохнула.

- Почему же не понимаю? – спросила рассудительно. – Я все понимаю. Я хочу, чтобы вы меня поцеловали. Что тут может быть непонятного?

Подумала и добавила – ему в утешение:

- Вы ведь меня уже целовали, помните, – там, в Кобуци?

Игорь мягко поднялся. Сунул руки в карманы, прошелся по комнате, остановился у окна. Сказал, не оглядываясь:

- Я тогда думал… я считал это сном. Да это, в конце концов, и был сон!

- «Что такое сон? А наша-то жизнь не сон»?

Девушка положила голову на подушку. Пояснила:

- Это цитата, не помню, откуда… А мы сейчас с вами точно не спим? А то я уже путаюсь… я и правда сегодня чуть не умерла?

- Вчера. Это было вчера.

- Да-а-а? Ну вот видите, я позавчера… а, нет, вчера!.. чуть не умерла, а вы меня даже не поцеловали ни разу. В смысле - наяву. Придется уже целовать в лоб, когда меня в гроб положат, знаете, как покойников целуют перед тем, как крышку заколотить?

Игорь хмыкнул. Подошел и сел на диван.

- Ну вот, я же говорю, несете чушь несусветную! Еще скажите: «Выполните последнюю волю умирающей!»

Девушка осторожно придвинулась, подлезла ему под руку – так что Келдыш поневоле приобнял ее за плечи. Заглянула ему снизу в лицо: тени под глазами, незнакомые морщинки у рта, между бровей. Келдыш посмотрел и отвел взгляд.

- А вы не можете… немножко притвориться?

- Притвориться?

- Ну, что это все еще сон… что я вам снюсь, то есть мы друг другу снимся… и что я вам… ну... чуть-чуть нравлюсь? По настоящему?

Келдыш прижал ее голову к груди – так что девушка даже шевельнуться не могла. Вздохнул:

- Мортимер, Мортимер, ну что мне с вами делать?!

- А вы меня поцелуйте, - подсказала она.

…Вы знаете, что бывают десятки, нет, сотни поцелуев?!

Она не знала.

Агата спала, и ей ничего не снилось. Наверное, потому что рядом был Келдыш. Проснулась, вынырнула из тьмы без сновидений, только когда он мягко высвободился из ее рук и поднялся. Вышел из комнаты, ступая практически бесшумно. Агата повернулась, сонно вдыхая запахи его кожи, его одеколона, оставшиеся на подушке... И услышала звенящий голос Лизы:

- И что здесь происходит?!

- Не то, что ты думаешь.

- И сколько осталось до того, что я думаю?

- Так. Пошли на кухню.

Невнятный возглас, возня, придушенный голос Лизы:

- Да убери ты свои клещи, сама пойду!

Агата встревоженно села, но комната поплыла перед глазами, и она вновь привалилась к спинке дивана. Стук – видимо, Лиза кинула или уронила что-то.

- Наготовила, несла вам покушать. Идиотка!

- Почему же идиотка? – пробормотал Игорь, шурша чем-то. – Очень вкусно.

- Ну?!

- Вчера у Агаты была клиническая смерть.

Лиза с дребезжанием двинула табурет. Помолчала.

- Тогда почему она здесь, а не в больнице?

- Мы с Борисом ее откачали.

- Почему ты не отвез ее в клинику?! Ты же отвечаешь за нее перед законом! В следующий раз может не повезти, и девочка умрет… Да прекрати ты жрать, когда с тобой разговаривают!

- Сама принесла еду, теперь отбираешь… Я не ел давно, отдай!

- Скверно выглядишь.

- Ты на нее погляди. Краше в гроб кладут.

Правда? Агата потрогала свое лицо: щеки ввались, глаза, наверное, тоже. Спохватившись, попробовала расчесать-разодрать пальцами спутанные волосы. Пугало огородное! И как это он согласился ее поцеловать?