Несудьба из дома напротив

Однако краски неба и уходящего на покой солнца взволновали Машу настолько, что пришлось остановиться и перевести дыхание. Как жаль, что подобное зрелище исчезнет без следа уже через несколько мгновений, а фотоаппарата с собой нет. А впрочем, какой фотоаппарат, если руки и так заняты. Уже собираясь делать шаг, Маша повела головой и еле устояла на месте: на фоне сочных красок неба черная, как смоль, фигура рослого человека выписывала совсем не балетные пируэты. Человек сражался с видимым только ему одному противником. И все бы ничего. Мало что ли фильмов красивых о боевых искусствах видела Маша за жизнь? Да только сейчас молодая женщина смотрела не на плоскую картинку с романтичной мелодией в саундтреке, но видела вихрь, чувствовала мощь, вдыхала энергию солнца. Голова пошла кругом. Пришлось проморгаться. Завеса сказки опала, Маша вернулась на грешную землю и все-таки сделала шаг по направлению к дому. Пятка поехала по крутому склону – сочная трава и вечерняя роса предательски подставились под босоножек. Сдерживая ругательства, Маша плюхнулась на землю, неудачно отбив мягкие полушария и подвернув ногу. Чтобы не разбудить сына, зажала свободной рукой рот и тихонько поскуливала. Когда воздух закончился, громко вдохнула и все-таки выругалась:

– F_ck you, Mendes!

– Что, простите?

Алексей, конечно же, не мог не заметить позорного падения и кинулся на помощь, но так и застыл с протянутыми руками в сантиметрах от пострадавшей.

– Это я не вам.

Алексей лишь кивнул на шепот Маши. Разглядывая какое-то время друг друга, соседи молчали: один решал, кого поднимать, вторая материлась почем зря, но мысленно.

– Вы сможете подняться?

– Попробую, только Вика возьмите.

Малыша бережно передали с рук на руки. Алесей отошел на пару шагов и остановился ровно напротив Маши ниже по склону, если нога снова поедет, то хоть "сядем усе". (Бриллиантовая рука).

Несчастная жертва мокрой травы осторожно поднялась и принялась монотонными движениями проверять сохранность костей поврежденной ноги. Перелома не было, а вот растяжение обеспечено. И ушиб пятой точки. Еще раз попробовав ступить на больную ногу, Маша скривилась, но уже следующие шаги были вполне уверенными – растяжения не было, нога функционировала нормально.

– Можем идти.

По дороге никто и слова не проронил.

Дойдя до калитки, процессия остановилась, Маша протянула руки, чтобы забрать Виталика.

– Вы сначала двери откройте. Я подожду. А то, Бог любит троицу. Еще одного раза ваша очаровательная подруга не вынесет.

Выразительный взгляд Алексея в район женских бедер вызвал резкое изменение оттенка лица обсуждаемой особы и нервный смешок, замешанный на возмущении. Маша посверкала глазами, но все же направилась по ступеням открывать входную дверь. Алексей послушно остался стоять у распахнутой калитки. Маша щелкнула выключателем: на заборе, как положено, затрепетал свет в неоновых светильниках, из открытой входной двери на террасу полилось уютное желтое электричество.

Следующим пунктом Марлезонского балета, должна была стать торжественная передача тела трехлетнего бойца, сморенного долгим днем. Маша решительно направилась к сыну и протянула руки. Алексей в свою очередь сделал шаг навстречу и рухнул к ногам прелестницы. Мокрая трава поставила ножку, усадив Алексея на нагретую землю. Сидя на прилично приложившемся о твердь мягком месте, мужчина сдерживал ругательства, шумно дышал и крепко держал малыша. Маша поспешила освободить руки несчастного и стала у забора, сочувственно глядя на мужчину.

Алексей беззвучно шевелил губами, роняя проклятия, крепко держал траву, чтобы не дай бог не убежала раньше, чем получит наказание. Губки бантиком и бровки домиком так смешно выглядели на решительном мужском лице, что Маша еле сдерживалась, чтобы не засмеяться вслух. Уткнувшись носом в ухо спящего богатыря, женщина тряслась в истерике, исподтишка поглядывая на злющего соседа.

Алексей, не увидев движения слева от себя, повернулся в сторону света и заметил истеричное подергивание плеч Маши. Настало время смеха сквозь слезы. Бедняга так рубанулся копчиком, что из глаз посыпались искры и брызнули слезы. Только благодаря спящему сокровищу, Алексей сдержался и не рассказал окружающим о несправедливости мироустройства в общем и конкретном случае с горными дорогами.

Все еще вытирая слезы, уже от смеха, а не от боли, мужчина стал подниматься.

– Это мне наказание за неосмотрительное обращение к даме…

Маша не ответила. Смех продолжал душить горло. Короткий взгляд на новую подпорку для забора в виде живого Атланта и неспешная ходьба по ступеням. Малыш немножко посопел, пока укладывался поудобней, а Маша, дождавшись ровного дыхания, снова вышла на улицу. Алексей зло или наигранно пинал ногами траву у калитки, бурча под нос нечто невразумительное. Снова захотелось смеяться.

– Алексей, нельзя обижать маленьких.

– Да какая ж она маленькая. Дылда выросла в полметра. Завтра же почищу дорогу. А то народ ноги переломает.

– Спасибо вам, Алексей.

– Абсолютно не за что, Мари.

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Глава 4.