Несущая смерть

– Мисаки отправила сообщение по беспроводной связи с палубы «Искателя истины» десять минут назад. Она возвращается из руин Главдома вместе с остатками диверсионного отряда Кагэ. Их лидер, женщина по имени Каори, попросила распространить информацию среди повстанцев, мятежников и других верных нам людей. Юношу по имени Кин не трогать.

– Каори ненавидит Кина. Она желает его смерти больше, чем я…

Генерал погладил бороду.

– Похоже, мальчик и ваш Даичи кое-что разработали. Хитрый совместный план, который был неизвестен даже дочери Даичи. Уловка, чтобы Кин смог попасть на борт Землекрушителя и остановить монстра. – Гиндзиро взглянул на лежащего на боку колосса, затем на сорок футов голой земли между машиной и внутренними стенами Кицунэ-дзё. – К счастью для нас, кажется…

НЕУЖЕЛИ ЭТО ПРАВДА?

– Нет, невозможно…

– Говорит низкорожденная девушка, предводительница стаи грозовых тигров.

Катана выпала из ослабевших рук Юкико. Она посмотрела на Кина, и гнев улетучился, когда девушка проникла в его мысли. Все воспоминания, конечно же, хранились в его разуме, если бы только нашла время посмотреть.

Вот Кин и Даичи склонились над шахматной доской.

А вот Кин проникает в капитул Кигена, затем в Землекрушитель. Дикая боль от ожогов, рана от пули железомёта в бедре. То, чем он рисковал и от чего страдал, запечатлелось на сверкающих дорожках сознания. Но самым ярким оказался роковой момент, орошенный слезами их обоих, Кина и Юкико, когда она обвинила юношу в предательстве на арене Кигена.

Тогда она подумала, что Кин продал ее Йоритомо, но жестоко ошиблась, и теперь это действительно доказано.

И слова Кина эхом отдавались в ее мыслях, скрежетали, как ржавый нож, торчащий из груди:

«Я дал вам слово. Я сделал крылья для Буруу. Я бы никогда не предал вас, Юкико. Никогда».

– О боги, Кин…

Юкико отпустила его, и Кин обмяк, жар ожогов вспыхнул в сознании кроваво-красным маревом. Однако он пока что держался на ногах, и глаза его были полны страдания, но вовсе не от ран, а от боли, которую причиняла одна-единственная мысль.

Снова, несмотря на все, что он сделал, Юкико подумала о нем самое худшее.

Она шагнула к нему, беспомощно опустив руки по швам.

– Кин, мне так жаль…

Ветер завывал в замерзшей пропасти между ними. Шириной в один фут и тысячу миль.

Кин посмотрел на ее немного округлившийся живот, вытер слезы со щек.

– Мне тоже…

47 Великолепный способ умереть

СЕЙЧАС НЕ ВРЕМЯ ГОРЕВАТЬ.

Они сидели на самой высокой точке города Йама – сбитой набок голове Землекрушителя – и смотрели на руины столицы Кицунэ. События последнего часа прокручивались у нее в голове, как в сломанном звукобоксе, который только и делает, что жужжит, издавая белый шум.

Она направилась прямиком в подземелья вместе с Ханой, намереваясь расспросить Инквизитора и выяснить хоть что-нибудь. Но тюрьма разрушилась во время землетрясения, последовавшего за разрушением Главдома. Инквизитор и десятки других людей были погребены под тоннами свежего щебня. Юкико стояла перед стеной из осыпавшейся каменной кладки, ощупывала руины с помощью Кеннинга в попытках найти черные как смоль глаза, пустую улыбку, любой признак жизни. Но не обнаружила ничего. Лишь пустоту, в которой не было даже крыс-трупоедов.

С отчаянием в сердце девушка поняла, что все ответы, которые имелись у Инквизитора, умерли одновременно с ним.

Гиндзиро приказал вывести беспомощных гильдийцев из Землекрушителя и поместить под замок. Кин умолял, чтобы собратьев отправили в больницу, и, поскольку темниц уже нигде не было, генерал согласился. Кин не сидел сложа руки: несмотря на травмы и раны, он вручную отсоединял каждого гильдийца от мехабака, прекращая их конвульсии, а затем помогал дрожащим людям с затуманенными глазами подняться на ноги.

Кин пошел обрабатывать раны и лечиться только после того, как в больницу отправили последнего гильдийца.

Юкико он не сказал ни слова.

Она вернулась на место крушения «Почетной смерти» и не удивилась, обнаружив, что Хиро исчез. Размазывая слезы по лицу, подошла к телу Мичи, которое сразу же отнесли в Кицунэ-дзё.

Мичи положили в саду под белыми простынями, которые накрывало черным снегом – всего лишь одну из сотен, ряды которых увеличивались с каждой секундой.

Юкико знала, что скоро они будут иметь дело с гайдзинами: ведь надо забрать Акихито – или, по крайней мере, то, что от него осталось. Но сейчас она просто плакала и уже не могла остановить рыдания, безостановочно изливающиеся из груди бурным потоком. Здесь, в тишине, потеря чувствовалась еще сильнее, поскольку и грозовые тигры горевали о павших соплеменниках, и в небе кружила верхом на Кайе девушка, оплакивая свою любовь.

Скорбь.

СКОРБЬ ОТНИМАЕТ ВРЕМЯ, КОТОРОГО У НАС НЕТ.