Несущественная деталь

У демона даже не было времени удивиться. Прин сжал зубы, чувствуя, как его клыки вонзаются сквозь шерсть в кожу, плоть, сухожилия и связки, а потом доходят до кости меньшего демона. Он уже поворачивал голову — инстинктивная реакция, дававшая его челюстям время сомкнуться полностью. Демон теперь тоже начал поворачиваться под воздействием большей массы нападающего. Прин продолжил движение, не разжимая челюстей, чувствуя, как хрустит и ломается кость у него во рту. Он развернулся вместе с демоном, используя для этого их общую массу, но при этом продолжая движение вперед и раскручивая тело укушенного демона, ноги которого, молотя в воздухе, ударили второго демона, отшвырнув его в сторону рычащим шаром. Прин разжал челюсти; первый демон отлетел от них, заскользил по полу, оставляя за собой кровавый след. Он едва не сбил с ног одного из двух других демонов, которые все еще держали павулеанцев.

Прин был уже почти у начала нисходящего к сияющему голубому проему внизу пандуса. Он сделал последний прыжок, подскочил в воздух.

И в этот момент он понял, что сделал это, что они доберутся до проема, который плыл к ним навстречу, когда он летел по воздуху, движимый еще тем последним мощным толчком его задних ног.

«Один», — подумал он.

Мельничный демон сказал «один», после того как в проем пробежали два последних павулеанца.

А когда он только влетел в здание мельницы, голос — тот же самый голос, как он понял теперь, — сказал: «Три».

Три — и два маленьких павулеанца опрометью пронеслись в голубые сияющие ворота. «Один».

Счет шел от большего к меньшему.

Конечно же, ворота вели счет. Ворота или те, кто управлял ими с этой стороны (а скорее, с другой стороны, из Реала), знали, скольких еще ожидать, сколько им можно пропустить.

Еще всего одному лицу будет разрешено перейти из Ада в Реал.

Он достиг вершины своего последнего отчаянного прыжка. Проем был перед ним — мерцающая преграда в виде голубого тумана, наполненного тенями. Он подумал: может быть, благодаря тому, что они с Чей почти слились воедино телами, им удастся проскочить обоим, обмануть эти ворота. Или, может быть, ему и ей удастся проскочить, потому что она впала в ступор, в лучшем случае находится в полубессознательном состоянии.

Он начал падение в воздухе, ворота находились теперь от него всего на расстоянии тела. Он переместил Чей в центр своей груди, держа обеими передними конечностями, которые вытянул перед собой. Если действительно пропустят только одного, если позволено пройти только одному закодированному сознанию, то пусть это будет она. А ему придется перебиваться здесь, нести то дополнительное наказание, которое изобретут эти дьяволы.

Она, конечно, будет не в состоянии рассказать о том, что они пережили; она, возможно, забудет или будет отрицать все, что произошло здесь. Возможно, она сама не будет верить тому, что это вообще случилось. Она отрицала существование Реала, пока была здесь, слишком легко покорилась ужасающей действительности этого кошмара вокруг нее. Скорее всего, она точно так же будет отрицать невероятный мрак Ада, когда окажется в безопасности Реала, даже если и будет помнить все это.

А что, если она не придет в себя по другую сторону? Что, если она сошла с ума и возвращение к реальности не изменит ее состояния?

Должен ли он оставаться куртуазным до идиотизма или трезвомыслящим до эгоизма, до желания спасти собственную шкуру?

Он согнулся, сжался, развернулся, сделал кульбит, видя быстро надвигающийся на него мерцающий голубым светом проем. Он пролетит первым, держа Чей сзади.

Он никогда не оставит ее. Она может оставить его.

В этот момент время контрабандного кода кончилось. Он моментально вернулся к своей прежней форме — за мгновение до того, как два маленьких павулеанских тела влетели в голубой мерцающий туман.

ГЛАВА 7

«Ореол 7» величественно катился по покрытой туманом долине, его царственное движение сопровождалось маленькими устремляющимися вверх клочками и облачками пара, которые словно старались зацепиться за трубы и лонжероны, будто не хотели их отпускать. Гигантское «Колесо» оставляло за собой расчищенную дорогу, которую вскоре снова бесшумно затягивало серым неспешным туманом, но за это краткое время можно было разглядеть землю внизу.

Вепперс плавал в бассейне, поглядывая на укрытую туманом землю, где высокие округлые холмы километрах в двадцати поднимались из серых пелен. Вода вокруг него подрагивала и пульсировала по мере того, как амортизаторы мобильного бассейна сглаживали неровности, встречавшиеся на неровном пути «Ореола 7» по затянутой туманом земле.

«Ореол 7» представлял собой «Колесо», транспортное средство для передвижения по бескрайним равнинам, холмистой местности и мелким морям Обреча — самого большого континента Сичульта. Имея сто пятьдесят метров в диаметре и двадцать в поперечнике, «Ореол 7» походил на гигантское колесо обозрения, сорвавшееся со своей оси и покатившееся по земле.