Несущественная деталь

Ауппи и «Прижмуриватель» заглянули внутрь фабрикарии сквозь дыру в корпусе. По кромке дыры там и здесь были видны еще раскаленные секции наружной поверхности, которая в этом месте по большей части была, вероятно, аннигилирована, осталась только тонкая наружная оболочка на хрупкого вида паутине тощих опорных элементов, кабелей и балок, находящихся между этим импровизированным корпусом и непосредственно стеной фабрикарии метрах в двадцати от наружной поверхности. Стена тоже была частично пробита компонентами роильщика, и поэтому они могли видеть, что происходит внутри, где располагались древние машины и связанное с ними вспомогательное оборудование.

Перед ними был древний инопланетный аппарат, который должен был оставаться в замороженном состоянии два миллиона лет — никто не должен был к нему прикасаться или запускать его. Он должен был находиться здесь, опутанный метафорической паутиной, в остальном пустой каверне.

«Прижмуриватель» по собственному почину описал небольшой круг перед главным проломом, чтобы они сквозь небольшие вторичные пробоины в корпусе могли увидеть различные внутренние части фабрикарии и, таким образом, получить более полную картину.

Корабль продемонстрировал результаты. Некоторые части были смазаны, потому что, несмотря на повреждения, внутри фабрикарии происходило какое-то движение, но основное изображение просматривалось четко.

«Что это… — медленно транслировала Ауппи, — черт возьми… это что такое?»

ГЛАВА 23

Она пришла в себя. Посмотрела вокруг.

Она находилась в стандартной средней автономности медицинской капсуле в стандартной лечебной палате. Такая могла быть где угодно — на борту корабля, на орбитали. Чувствовала она себя нормально. Физически была целой, почти все ее тело завернуто в легкую компрессионную пену, на голове бинты, несколько ограничивающие движения. Индикаторы боли показывали минимальные значения; индикаторы повреждений тела утверждали, что множественные трещины на большинстве ее крупных костей быстро заживают. Мозг повреждений не имеет, повреждения важнейших органов минимальные. Множественные поверхностные повреждения быстро заживают. Через два дня она сможет подняться на ноги, еще день будет набирать форму, а еще через день или два вернется в нормальное состояние.

Она могла шевелить пальцами на ногах, двигать руками. Ладони у нее не были в восстановительной пене, она могла помахивать ими и ощущать жидковатую структуру внутренней поверхности капсулы. Подняв правую руку, она ощутила, как натягивается компрессионная пена, напрягая ее мышцы, но при этом не нагружая ее срастающиеся кости.

— Итак, — сказала она. — Где мы?

— Госпожа Нсокий, — раздался голос. Кажется, это был голос ее корабля. Или какого-то другого корабля. Или, по меньшей мере, какой-то небиологической формы, которая пытается говорить успокаивающим голосом. В поле ее зрения появился корабельный автономник, луковицеобразный и гладкий, похожий на большую гальку. — Добро пожаловать на борт. Я — корабль Культуры «Не тронь меня, я считаю».

— Вот как, — сказала Йайм. — Я искала вас, а вы меня сами нашли. А что с «Бодхисаттвой»?

— Сильные повреждения. Его части покоятся в структуре моего поля. Оставлю его первому ВСК, с которым пересечемся. Размер повреждений настолько велик, что, на мой взгляд, было бы разумнее переместить Разум в новый корабль. Откровенно говоря, большая часть годится разве что для утилизации. В любом случае вскоре может наступить момент, когда я предложу Разуму «Бодхисаттвы» оставить его корабль и доверить мне свою судьбу, чтобы я мог сбросить останки корабля и вернуться к моей обычной структуре поля, а значит — и к операционным способностям.

— И чем это будет вызвано?

— Тем, госпожа Нсокий, что мы, похоже, приближаемся к тому, что вскоре станет — если только уже не стало — зоной военных действий.

За долгие, долгие годы своей сексуальной активности Вепперс разработал приемы управления ритмами и стадиями соития, имея целью максимизировать собственное удовольствие. Определенно, такое умение многого стоило. Если он хотел продлить процесс, то думал о земных, не связанных с сексом вещах, а когда хотел приблизить оргазм, вспоминал в особенности бурные моменты своих прежних сексуальных эскапад. Одна из отрицательных сторон глубокой старости состояла в том, что воспоминания всегда оказывались лучше, чем реальный секс в настоящее время, но он считал, что это малая плата.