Несущие Свет

– Самое странное то, что я не представляю природу этих стихий, – буднично продолжал Александр. – Они разбушевались буквально за час и были мне не только неподвластны, но и представляли угрозу. Моему судну пришлось держаться на почтительном расстоянии от берега.

– Следовало ожидать разных неожиданностей, – сказал Заган. – Всё-таки, крест упокоения – явление почти нам неведомое и непредсказуемое. А то ли ещё будет.

– Самый критический момент позади. Артефакт найден, и скоро мы будем готовиться к его использованию, – флегматично заверил его император, а Ярослав всё не унимался:

– Как, если его скомуниздил какой-то хмырь?!

– Никому из всесильных бессмертных это не доставило особых проблем. А вам, великий князь? – поинтересовался у него адмирал, сверкнув изумрудными глазами.

– Ты на чё это намекаешь?!

– А до того, как мы получим артефакт, – голос императора окреп и эхом отразился по залу, – будем ждать, пока этого человека сведут в могилу.

– Что если он начнёт использовать его сам? – спросил Заган.

– Сам он не догадается.

– Опасно рисковать, ведь на самом деле много ума там не надо, – пожал массивными плечами Александр и с толикой беспечности добавил: – Хотя и не всякий демон додумается.

Ярослав заиграл желваками, а доселе наблюдающий Рофокаль обратился к императору светским тоном:

– Государь, а кандидатура на владение артефакта всё та же? Не изволили вы передумать после этой маленькой осечки?

– Нет. Передумать я не изволил и не вижу в этом никакого смысла.

– И в этом мы с тобой солидарны, Владимир, – одобрительно улыбнулся Александр.

– Как только графа сживут со свету, мы приступим…

– Знаете что?!

Всё внимание перенял на себя великий князь. Ладонь его нервно подрагивала на столе, а сам Ярослав принял позу готового к прыжку льва и злобно смотрел то на императора, то на адмирала.

– Я уже ничего не говорю о вашем скотском отношении – кто-то любимчик, а кто-то так, в углу нагажено! – яростно процедил он. – Но вы не забыли спросить не только себя, любимых, кто лучше бы справился с этой задачей? Все вообще здесь согласны с тем, что…

– Хватит! – отрезал император.

Адмирал усмехнулся, весело и с видимым удовольствием, чем тут же заслужил испепеляющий княжеский взгляд. Владимир выразительно проговорил:

– Да. Все здесь с этим согласны.

Ярослав встрепенулся и бессильно замер, но продолжал излучать агрессивную ауру. Руки его сжались в кулаки, когда император демонстративно отвернулся от него.

– Значит, сейчас всё зависит от сообразительности нашего невольного властелина, – заключил Александр, расслабившись в своём кресле. На лице Ярослава пульсировали жилы.

Тут деловито заговорил Рофокаль, умышленно растягивая слова:

– Что ж, государь, раз вы, как вам и свойственно, держите ситуацию под контролем, – в чём я нисколько не сомневаюсь! – не поделитесь теперь своими планами на империю Инферно? Как я уже сказал несколько минут назад, она выполнила своё предназначение, а использованный материал обычно гниёт на пыльной полке или подлежит утилизации.

За его невинным вопросом последовала давящая тишина. Только вороны скрежетали за окнами. Заган и Александр сидели неподвижно, воплощая в воображении столь глобальную перемену. Ярослав, когда наконец вник в услышанное, на минуту забыл об обидах и пробежался растерянными глазами по всем членам совета.

Рофокаль как бы невзначай осведомился:

– Или у вас имеются иные предложения?

Император бесстрастно ответил:

– Ликвидация целого государства будет безрассудством.

– Я ни в коем случае не призываю вас стереть с лица нашу великую державу, но как мы поступим с расходным материалом? – Командор требовательно уставился на монарха.

В зале заседаний вновь воцарилась тишина. Император монотонно произнёс:

– Не мы создали человеческую расу, и не нам её уничтожать.

Рофокаль недоумённо вскинул брови.

– Её дальнейшее сохранение не входило в наши планы, и мы все с вами это прекрасно понимали, с самого начала. Это наш мир!

– Не входило. Но её сохранение – воля Несущего Свет.

– Государь?

Ответа не последовало. Все взоры были обращены на командора, и он, кашлянув и выпрямив спину, стал производить уже совсем иное, более серьёзное впечатление.