Несущие ветер

Через полторы недели после дня открытия, 20 февраля, к нам явился Денни Калеикини и предложил свои услуги.

К этому времени контора наскребла необходимую сумму на магнитофон для музыкального сопровождения в Бухте Китобойца (таким образом проигрыватель Криса был спасен от более продолжительного знакомства с соленым воздухом и рыбьей чешуей), и представления там продолжали пользоваться большим успехом. Денни – красивый, находчивый молодой гаваец, сложенный как солист балета, – сказал мне, что выступает в ночном клубе, что у него есть кое-какие идеи для нашего представления в Бухте Китобойца и что он хотел бы участвовать в нем в качестве рассказчика. Эта предприимчивость показалась мне подозрительной – сама я была вполне довольна представлением, – тем не менее я пригласила Дэнни перекусить в «Камбузе», ресторане нашего Парка.

Раздатчицы в «Камбузе» почти все были местные, из Ваиманало, ближайшего к нам городка, и, когда Денни направился с подносом к нашему столику, они подозвали меня и возбужденно заговорили:

– Это же Денни Калеикини!

– Да, кажется, его так зовут.

– А зачем он пришел?

– Ну, – ответила я, – он хочет работать в Бухте Китобойца.

– Как вам повезло! Берите его! Сразу же!

Причину этого энтузиазма я не поняла, поскольку уже много лет не переступала порога ночных клубов, но одно было ясно: если Леи, Илона и остальные девушки «Камбуза» такого высокого мнения о Денни, значит, он именно то, что требуется Парку.

В это время Денни выступал в «Тапа-Рум», самом модном клубе Ваикики, с собственной гавайской программой – подлинно гавайской программой без дешевой музыки и дешевых комиков. Просто Денни пел настоящие гавайские песни, рассказывал про своего деда и даже играл на старинной гавайской носовой флейте. В его программе участвовали хорошие музыканты и хорошие исполнители настоящей хулы. Тогда это была единственная гавайская эстрадная программа в городе, которая нравилась самим гавайцам. Я до сих пор не знаю, почему Денни, который каждый вечер работал далеко за полночь и, кроме того, должен был обхаживать собственных сотрудников, пожелал ежедневно по пять раз выступать за гроши в Бухте Китобойца, но это было именно так.

Мы в своем Парке, как и Денни, предпочитали подлинную гавайскую атмосферу всяким эрзацам. Возможно, ему импонировали бескорыстные цели нашей организации, наша молодость и мечты (средний возраст сотрудников в день открытия равнялся двадцати семи годам). Но как бы то ни было он отдавал нам очень много своего времени. Первое представление в Бухте Китобойцев начиналось только в четверть двенадцатого, что позволяло Денни хоть немного отоспаться после своего ночного клуба. Однако последнее представление начиналось в четверть шестого, и у него едва хватало времени смыть с кожи морскую соль, поесть и переодеться для собственного первого выступления. Денни выдерживал такой режим много месяцев. Он предложил для Бухты Китобойцев массу веселых и остроумных идей и придал сценарию поворот, который хотя и не соответствовал импонировавшей мне литературной поэтичности, но зато был заметно легче для наших молодых гавайских сотрудников. Вскоре Денни натренировал двух-трех девушек и юношей вести рассказ точно так же, как вел его сам, слово в слово, с теми же паузами, со стремительным потоком гавайских и таитянских фраз, чтобы эффектно подводить зрителей к каждому прыжку и верчению дельфинов.

Денни не только наладил представления в Бухте Китобойца. В свободное время он водил по Парку влиятельных людей, связанных с туристической промышленностью, и рекламировал его в собственной программе. Он помогал Тому Морришу, нашему коммерческому директору, открыв для него много дверей в Ваикики. А когда даже его неуемной энергии оказалось все-таки недостаточно для того, чтобы ежедневно выступать в двух местах, он перестал принимать участие в наших представлениях, но продолжал консультировать нас и со временем стал акционером и членом правления Парка.

В первые лихорадочные месяцы после открытия мир эстрады сделал нам еще один подарок – Ренди Льюис. Ее отец, Хэл Льюис, взявший псевдоним Дж. Акухед Пупуле, был самым популярным диктором гавайского радио, а также ведущим музыкальных программ. В девятнадцать лет Ренди была высокой миловидной блондинкой. Она получила хорошее образование и унаследовала отцовскую способность к импровизации. Она хотела стать дрессировщиком дельфинов, но я подумала, что из нее может получиться и великолепный лектор.