Несущий огонь (ЛП)

— Зачем драться, если можно купить? Теперь корабли Эйнара патрулируют побережье. — Эдуард вздохнул. — Константин совсем не глуп, хотя не знаю, много ли толку от Эйнара. Он называет себя Эйнар Белый, но больше известен как Эйнар Невезучий. — Он безрадостно улыбнулся. — Как ты любил когда-то мне говорить? Судьба неумолима?

— Wyrd bid ful ~araed, — подтвердил я.

— Может, Эйнару суждено быть невезучим? Должно быть, ты на это рассчитываешь.

— В чём его невезение, господин? — спросил я.

— Мне говорили, три его корабля разбились.

— Так может, он удачлив, раз остался в живых?

— Возможно, — слабо улыбнулся король, — но мне говорили, что он заслужил своё прозвище.

В надежде, что он прав, я коснулся молота на шее и про себя помолился о том, чтобы Эйнар и впрямь оказался невезучим. Эдуард нахмурился, заметив этот жест.

— Но Беббанбург почти невозможно захватить, — сказал я, — с кораблями Эйнара или без них. Потому-то я и подумываю о Фризии.

— Фризия! — презрительно скривился Эдуард.

Ясно, он не поверил, и я боялся, что точно так же не поверил и мой двоюродный брат.

— Беббанбург трудно атаковать, но можно осадить, — продолжил он. — У твоего кузена там, внутри, больше двух сотен человек, гораздо больше. Им нужно много провизии! Он мог бы удерживать форт и с половиной от этого количества, но он осторожный человек, так что вскоре ему придётся голодать. И один из его амбаров сгорел. Ты об этом знал?

— Не знал, господин.

Несчастья братца меня порадовали, но потом я испугался, что этот пожар поможет Константину.

— Твой двоюродный брат выгнал из крепости бесполезных едоков, — продолжал Эдуард, — но там всё ещё остаётся слишком много воинов. Они будут голодать, а голодное войско легко победить.

Я снова коснулся молота, рискуя вызвать его недовольство.

— Но меня не устраивает, — слова Эдуарда прозвучали неожиданно горько, — что Константин станет править землями Беббанбурга. Он имел наглость потребовать себе все земли к северу от римской стены! Он отправил гонца, епископа, чтобы договориться о новых границах! Но Беббанбург — земля саксов. Так было всегда! Он должен быть частью Инглаланда, и будет ею! Может, ты стар, слаб и болен, лорд Утред, но ты прогонишь Константина с земли твоих предков!

Я пожал плечами.

— Я не меньше чем ты хочу вернуть Беббанбург, мой король, но я знаю эту крепость. Разве у меня есть тысяча воинов? — я снова пожал плечами. — Я владею Дунхолмом, а он почти так же неприступен, как Беббанбург. Я думаю, что мог бы умереть в Дунхолме, мечтая о Беббанбурге, но если твоё войско войдёт в Нортумбрию, Фризия станет для меня более безопасным прибежищем.

Я говорил громко, не только для Эдуарда, но и для наивной девушки, слушавшей нас с кровати. Может, король и не верит в мои россказни про Фризию, но пусть эта девчонка разнесёт слух о том, что я не собираюсь возвращаться в Беббанбург.

— Если ты не возьмёшь Беббанбург, — рассердился Эдуард, — тогда я возьму его, и мой человек станет править там вместо тебя. Ты этого хочешь?

— Лучше ты, чем скотты, господин.

Он фыркнул и встал, показывая, что разговор закончен, поэтому я тоже встал.

— Ты попросил Этельстана в заложники, — сказал он, когда мы направлялись к выходу из шатра, — почему?

— Потому что он мне как сын. Я буду беречь его жизнь.

Эдуард прекрасно понимал, что я имел в виду, он знал, кто угрожает Этельстану. Король кивнул.

— Хорошо, — мягко произнес он. — Моя сестра берегла его много лет. В ближайший год это предстоит тебе.

— Ты можешь и сам сохранить его жизнь, господин, — сказал я.

Он помолчал и ответил, понизил голос:

— Олдермен Этельхельм — мой самый могущественный лорд. У него слишком много воинов, слишком много приспешников, обязанных ему своими землями и богатством. Открытое противостояние с ним грозит междоусобицей.

— Но именно ее он и начнет, чтобы не дать Этельстану унаследовать трон.

— Тогда это будет заботой Этельстана, — холодно ответил король, — так что готовь его, лорд Утред, готовь его как следует, потому что моя сестра больше не может его защищать.

— Не может?

— Моя сестра умирает.

Мне показалось, что мое сердце остановилось.

В этот миг алый полог раздвинул возмущенный Эльфверд.

— Отец, этот Утред... — начал он, но тут же осекся. Он явно не знал, что я здесь.

— Что «этот Утред»? — спросил Эдуард.

Эльфверд небрежно поклонился отцу.

— Мне было велено казнить преступника. Он вмешался.

— И что?

— Он должен быть наказан.

— Так накажи, — сказал Эдуард и отвернулся.

Эльфверд нахмурился, переводя взгляд с меня на своего отца и обратно. Будь он поумнее, он бы отступил, но оказалась задета его гордость.

— Ты не кланяешься королевским особам, лорд Утред? — вопросил он тонким голоском.

— Я кланяюсь тем, кого уважаю, — ответил я.

— Называй меня «господин», — настаивал он.

— Нет, малец, не буду.

Он потрясённо пошевелил губами, повторяя слово «малец», но промолчал, только возмущённо уставился на меня. Я сделал шаг вперёд, заставив его попятиться.