Несущий огонь (ЛП)

Копьеносец ткнул меня в бедро, но боль испарилась, когда Свитун с проклятьями насадил врага на своё копьё, c такой силой вонзив оружие в грудь, что того отбросило. Я же толкал и проворачивал Вздох Змея, и внезапно великан перестал сопротивляться — Видарр с Беорнотом, норвежец и сакс, всегда сражавшиеся бок о бок, с криком протиснулись мимо меня. Видарр взывал к Тору, Беорнот — к Христу, и оба обрушили мечи на врага. На меня плеснуло кровью, здоровяк рухнул, и казалось, его кровь залила всю улицу. У противоположной стены глотал ртом воздух и молил о пощаде копьеносец, на которого набросились другие волки из моей стаи. Они не знали жалости, и остальные враги бежали прочь.

— Ты ранен, господин? — спросил Беорнот.

— Нет! Наступаем дальше!

Гигант, получивший уже по меньшей мере три раны, до сих пор пытался подняться, его лицо исказили боль и ненависть. Беорнот прикончил его, перерезав мечом глотку, и меня ещё сильнее залило кровью. Датчанин Ульфар, сломавший свой меч, нагнулся и поднял топор.

— Не останавливайтесь! — рявкнул я. — Продолжайте! Не давайте им передышки!

Переулок перешел в пустырь, с одной стороны которого расположились конюшни, а с другой — крепостная стена, обращенная к морю. Стена высокая, наверху тянулась широкая боевая площадка из крепкого дуба, где стояла дюжина воинов кузена. Казалось, они не понимают, что делать, хотя трое метнули в нас копья, от которых мы с легкостью уклонились, оружие лишь звякнуло о камни.

Враги из правого переулка бросились куда-то на юг, чтобы присоединиться к защитникам Верхних ворот, позади скопища амбаров, складов и домов. Я уже собирался приказать своим воинам атаковать эти строения и оттеснить их защитников к Верхним воротам, зная, что мы можем добраться до грозных ворот по боевой площадке вдоль стены, но не успел я открыть рот, как Финан выкрикнул предупреждение, и я увидел, что многие из выживших в скоротечной схватке в переулках, человек тридцать или сорок, бегут на север — к Морским воротам.

Там были те, кто оборонял широкий проход, расчищенный Финаном, путь на юг им преграждали мои воины, поэтому беглецы мчались к безопасному прибежищу мощных укреплений Морских ворот. Дюжина противников, что ранее наблюдала за нами с высокой боевой площадки, устремилась туда же.

— За ними! — проревел я, — Финан! За ними!

Видимо, он уловил отчаянье в моём голосе, потому что немедленно приказал своим людям бежать в южном направлении.

Я был в отчаянии и клял себя за глупость.

Для охраны Морских ворот я оставил лишь Гербрухта с небольшим отрядом, а следовало бы оставить побольше людей. С высокой площадки над аркой ворот дюжина человек может отбить любую атаку со стороны берега, но теперь со стороны крепости на них набросятся воины моего кузена, они откроют Морские ворота и впустят внутрь Беббанбурга прорву врагов. Гербрухт — замечательный воин, в его отряде сплошь закаленные ветераны, но им придется спуститься с высокой боевой площадки и сражаться, обороняя ворота от противника, превосходящего их в численности в три или даже четыре раза, и я не был уверен, что Гербрухт знает, как поступить. Я схватил Свитуна за руку.

— Скажи моему сыну, чтобы выдвигался к Морским воротам. Быстро!

Свитун помчался по переулку обратно и вверх по ступеням, а я пустился следом за Финаном, всё еще кляня себя и удивляясь одновременно. Сегодняшний день походил на сон, как будто я грезил наяву, вместо того чтобы выиграть битву, которую ждал всю жизнь. Мои воины мчались по крепости как стая гончих без поводка — преследуя то одного оленя, то другого, без каких-либо команд со стороны охотника. И в этом виноват я сам. Я понял, что потратил долгие часы, планируя, как именно пробраться в Беббанбург, но понятия не имел, что же делать, когда окажусь внутри. Теперь противник навязывал мне сражение, и нам приходилось бросать возвышенность, чтобы защитить свой тыл. Я как будто спал, и день превратился в сплошной сумбур.

А затем всё стало еще хуже. Потому что я забыл про Вальдере.

Вальдере командовал личной стражей моего кузена. Именно он бросил мне вызов мне в тот день, когда в Беббанбург прибыли корабли Эйнара. Я знал, что он опасен. Воитель столь же умелый, как и я. Ему не довелось сражаться в стене из щитов в крупных битвах, что изгнали датчан из Уэссекса, а потом из Мерсии, но он многие годы сражался с дикими скоттами, считающими земли Беббанбурга личной кладовой. Тот, кто бился со скоттами так долго и выжил, был закаленным бойцом, и в королевстве Константина немало вдов с ненавистью проклинали имя Вальдере.

Последний раз я видел его в Думноке. Его туда привез Иеремия, чтобы Вальдере сопроводил в Беббанбург Этельхельма и его дочь Эльсвит. Они плыли на север на Эльфсвон — самом крупном корабле ольдермена, первым выбросившимся на отмель в бухте Беббанбурга, где его протаранил и атаковал Трианаид скоттов. Несколькими мгновениями позже остальные корабли загромоздили узкий пролив, и завязалась битва между скоттами, норвежцами и саксами. Настала полная неразбериха, и я считал, что она мне только на руку.