Несущий смерть

Миссис Вебстер прикрыла дверь, сняла цепочку, открыла дверь пошире и робко сказала:

— Входите.

Передняя была чистой и опрятной, с ковром на полу и обоями на стенах, но очень узкой. Маленькая женщина жестом показала им, куда пройти:

— Проходите в гостиную, пожалуйста. Направо.

Анна поблагодарила, и они с Гордоном вошли в первую из комнат, в которые выходила передняя. Планировка квартиры оказалась такой же, как и в наркопритоне, но больше ничего общего между ними не было. Гостиная миссис Вебстер была тесно заставлена: перед электрокамином стояли мягкий диван и два кресла; остальное пространство занимали множество застекленных шкафчиков с фарфором и разными украшениями и большой телевизор.

У миссис Вебстер были аккуратно постриженные седые волосы; прическа напоминала прическу королевы Елизаветы. Одета она была в джемпер и кардиган из одинаковой шерсти и шерстяную юбку в складку, на шее — нитка жемчуга, отечные щиколотки плотно стянуты эластичными чулками, на ногах — замшевые тапочки с опушкой.

— Хотите чаю или кофе?

— Спасибо, ничего не нужно.

— Присаживайтесь, пожалуйста.

Анна и Гордон опустились в мягкие кресла.

— Миссис Вебстер, вы позвонили по номеру девять-девять-девять… — начала Анна, но миссис Вебстер не дала ей договорить:

— Да-да, я звонила в полицию.

— Не могли бы вы рассказать, что именно происходило, когда вы вызвали полицию?

— Да я уже все рассказала.

— Верно, но нам нужно кое-что уточнить.

— Я спала и проснулась. То есть меня разбудили звуки.

— Какие?

— Сначала громкие голоса, а потом вот так: бах-бах-бах! И так громко — я боялась, что они разбудят Джереми.

— Кто такой Джереми?

— Мой сын. Его комната в дальней части квартиры и выходит во двор, моя — на улицу, но звуки были очень громкие.

— Он проснулся?

— Нет. То есть да, но не сразу, потому что потом стало тихо, будто все успокоилось, но тут я встала.

— Сколько было времени?

— Пятнадцать минут четвертого.

— А что было потом?

— Я проверила, спит ли Джереми, и, когда закрывала его дверь, раздался еще один хлопок — не такой громкий, — а потом еще два. Я смотрю телевизор и знаю, что такие звуки бывают при стрельбе. И позвонила в полицию.

— Вы выходили из квартиры?

— О нет, я так испугалась.

— А ваш сын?

— Нет, он пришел сюда и был со мной до приезда полиции.

— Сколько лет вашему сыну?

— Зачем вам знать?

— Для протокола.

— Тридцать четыре.

— И он живет с вами?

— Да.

— Он сейчас дома?

Миссис Вебстер бросила взгляд на закрытую дверь, потом взглянула на Анну.

— Он в своей комнате, — осторожно сказала она. — Вам обязательно с ним говорить?

— Да, но пока продолжим с вами. Итак, вы вызвали полицию.

— Я никогда не выхожу из квартиры по ночам — слишком опасно. Я много раз жаловалась, что в той квартире поселились бродяги и там происходят всякие безобразия. Вообще-то, когда я набирала девять-девять-девять, очень боялась, что на мой звонок не обратят внимания: я им столько раз звонила. Всюду набросаны иглы и всякая дрянь, а ведь тут до сих пор еще дети живут. Это происходит каждую ночь, а теперь и днем: наркоманы ходят и ходят. Ночью хуже: машины, мотоциклы, фары бьют прямо в мое окно, и шум, крики разные. Я знаю, что другие жильцы тоже вызывали полицию, когда нашли перед домом девушку с передозировкой, ей было очень плохо, а в другой раз мальчишку, и тоже с передозировкой. Мы тут живем как в аду.

Анна слушала не перебивая, пока женщина не выговорилась.

— Те люди, что поселились в квартире… вы знаете, как их зовут? Можете кого-нибудь описать? Может быть, кого-нибудь из завсегдатаев?

— Нет, они все одинаковые: серые куртки, на головах капюшоны. Они на меня не смотрят — они вообще всех тут игнорируют. Городской совет не захотел помочь нам с переселением.

— Сколько их в притоне?

— Не могу сказать — они же все время приходят и уходят. Иногда бывали девушки, но в основном мальчишки. Поздно ночью приезжали машины. Думаю, они привозили наркотики, потому что тогда все и начиналось: шум, стрельба, велосипеды и машины, все приезжали за тем, что им надо.

— А в ту ночь — когда была стрельба — вы заметили что-нибудь необычное?

— Нет. Я уж говорила, в семь я закрываю дверь на замок и на засов и больше не выхожу. Просто включаю телевизор погромче, и все.

— А ваш сын?

— Он мало выходит.

— Простите, не поняла — ваш сын не выходит из дому?

— Почти нет, если только за ним приедут.

— Кто приедет, миссис Вебстер?

— Социальная служба. Они приезжают и возят его на плавание и еще по средам в специальное место в Кэмдене.

— Ваш сын болен? С ограниченными возможностями?

— Нет.

— Мне бы хотелось с ним поговорить.

— Да он ничего не знает.

— А вдруг?

— Я не хочу, чтобы он расстраивался. Знаете, на него все это произвело ужасное впечатление. Я стараюсь, чтобы он был спокоен, но, когда все это начинается, он страшно волнуется. Теперь он боится, как бы со мной чего не случилось, из-за того что я вызвала полицию.

— Миссис Вебстер, уверяю вас, после стрельбы прошлой ночью всякие безобразия в той квартире прекратятся.

— Должна признать, что с тех пор там все тихо, разве что полиции много, да еще соседи пытаются узнать, что случилось.