Несущий свет

Маршрут за неимением карт был написан на куске кожи. Ясное дело, весьма условно, но Анхель надеялся, что не собьётся с него. Сам маршрут представлял собой дорогу, которая больше походила на упавшую кривой полоской нить, на ней были редко нанизаны бусины городов, пройдя через которые он точно попадёт в Рим. В который раз, подивившись тому, сколько ему придётся пройти, Анхель сложил «карту» и сунул в карман дорожной сумки.

Апрель 1448 года

Это словно другой мир. Такое ощущение не отпускало Анхеля уже который день.

Пошёл пятнадцатый день его пути, девять из которых он идёт по баварской земле. Чехия, которую здесь иногда называют по старой памяти Богемией, давно осталась позади. Порою кажется, что даже дышится здесь свободнее, особенно простым крестьянам. Здесь, в отличие от Чехии, гнёт феодалов не такой сильный. Да, церковь, возможно, не уступает, но всё же крестьянам живётся куда легче. Здесь на севере Баварии ещё достаточно спокойно, но его предупреждали, что южнее случаются и набеги кочевников. Поэтому ему рекомендовали идти западнее, что вполне сходилось с его планом.

Первый большой город в его плане был Линц. В священной Римской Империи чуть ли не главный торговый перекрёсток, так как расположен как раз на пересечении Дуная и основного торгового пути в Южную Европу.

Останавливаться там надолго в планы не входило — пополнить запасы, съестные и информационные, и далее в путь.

* * *

Дорога день за днём оставляла позади небольшие селения, города и области. Сначала Линц, а после и вся Бавария. Затем Зальцбургская земля и сам Зальцбург с его романским кафедральным собором, гора Фестунберг с крепостью, что расположена на самой вершине, носящая имя Хоэнзальцбург. Шли дни — горы становились всё ближе, Тирольские земли ещё раз удивили Анхеля свободой нравов — местные крестьяне порой ни от кого не зависели, они объединялись в общины, жили, вели хозяйство.

Всё чаще он здесь слышал напевный и непонятный язык. За горами лежала совсем незнакомая Венецианская республика, со своими нравами, языком и духом.

Поэтому он стал чаще останавливаться в небольших селениях и пытаться вызнать побольше о соседней стране. И ему повезло.

В небольшом селении южнее Инсбрука он встретил утро. Ночевал на сеннике местного старосты, который добродушно позволил ему ночлег. Вообще, как понял Анхель, проситься на ночлег лучше всего у местного старшины, больше вероятность, что ночевать будешь хоть под какой-то крышей, хотя и под звёздами ему было не так уж и плохо. Однако, тут интерес особый — уже не так далеко до Венеции, а язык и нравы незнакомы. Анхель находил это неправильным. Ну, попадёт он туда — и что? Год-другой учиться говорить? Время, конечно, ему это позволяет, но и оно имеет свойство проходить. А как показала практика минувшей зимы, немецкий язык Анхель весьма быстро впитал, а походив по землям и говоря только на нём, к границе он подходил, почти в совершенстве им владея.

Герр Герец — староста селения, был мужчиной хоть и пожилым, но вполне себе ещё бодрым. Не успел Анхель как следует проснуться, тот позвал его на завтрак. И пусть он не был царским, но зато от души. Жена старосты была хозяйкой по праву и готовила прекрасно. Однако сама есть не стала, отговорившись иными заботами. Герр Герец же удостоил гостя и компанией, и разговором. После дюжины непонятно для чего заданных вопросов и полученных на них ответов он ненадолго замолчал.

Дождавшись, когда Анхель доест завтрак, староста позвал его пройтись по селению. По чести сказать, гулять желания не было, но отказывать он не стал. Медленно шагая по единственной улице, которая заканчивалась на берегу небольшой речонки, герр Герец неожиданно спросил то, что, по мнению Анхеля, он должен был спросить в первую очередь.

— А куда вы держите путь, герр Руиз?

— Папское государство.

— Далёкий, однако, путь. А что вы там ищете? Если не секрет.

— Не секрет — Я просто странствующий воин.

— Вы желаете быть кондотьером?

— Простите, герр Герец, кем?

— А, вы не знаете?

— Честно говоря, да. И был бы признателен, если бы вы меня просветили по данному вопросу.

— Что ж, не вижу ничего сложного. Кондотьер — это наёмник. От итальянского «condotta» — контракт. — Тиролец говорил спокойно, но в то же время, словно перед строем солдат. Этот отличительный момент немецкого говора очень нравился Анхелю. — Сколько себя помню, по ту сторону гор сплошная смута да делёж места. И политика… политика… А ведь места вполне достаточно, чтобы жить хорошо, но нет. Не могут никак договориться. А так как своих сил не хватает, то наёмники, которые не прочь отстоять нужные убеждения за деньги, как нигде там в цене.

— Боюсь, мне это будет сложно — практически не знаю языка.

— Questo non Х un problema. — Улыбнулся тиролец. — Это не проблема. Вы неплохо говорите по-немецки — этого достаточно. Если же хотите освоить необходимые азы языка, который в ходу по ту сторону Альп, то вы можете остаться ненадолго — я вам согласен помочь.

— Что вы хотите за помощь? — В лоб спросил Анхель.