Несвятое семейство

Простой народ отдыхает в августе, элита же, сливки всегда ездят на отдых в октябре. Переждешь унылые дождинки вкупе с первым снегом под тропическим солнцем – и жить легче стало. Возвращаешься в Москву – в городе уже и настроение не унылое, а праздничное. Повсюду елки сияют, Новым годом запахло.

В семье Гречишниковых давно – с тех пор, как отец стал большим человеком – повелось выезжать в промозглом октябре на Бали. Снимали всегда особняк, обязательно с двумя отдельными входами. Когда два поколения вместе сосуществуют – решение очень правильное. На родительской половине все чинно, по режиму, еда на крахмальных скатерках, отбой в десять вечера. На Юркиной части – еще до недавних времен – царил веселый хаос. Приезжал с друзьями, устраивали вечеринки, снимали девчонок – на Бали охотниц на золотую молодежь полно.

Но год назад Юрика, сына богатейшего предпринимателя Гречишникова, угораздило жениться. Девчонка-то ему попалась нормальная, очень секси, но так как была она из семьи всего-то профессора, по доходам – не им чета, конечно, поспешила закрепиться в богатом окружении понадежнее. И почти сразу забеременела. Крошку сына – всего два месяца парню – Юрик, конечно, любил. Не терялся, если вдруг приходилось подгузник сменить, солдатиком после кормежки потаскать. Но прежней жизни, беззаботной и яркой, пришел конец. Пусть и няни имелись, и ребенок оказался спокойным, ночами особо не вопил. Только вечеринку в доме, где грудной малыш, не устроишь, да и женушка (как все тетки после того, как родят) стала вредной, плаксивой, чрезмерно домовитой. Даже когда оставляли отпрыска с няней, отправляясь в прибрежный ресторанчик, постоянно звонила домой, узнать, как «ее солнышко». И вино не пила, чтобы грудное молоко не испортить.

Понятно, что это – временные трудности, но перспектива провести целый месяц примерным семьянином слегка пугала.

И Юрик откровенно обрадовался, когда выяснилось: на шестнадцатое октября у их камерного оркестра назначен концерт в Москве, в посольстве Испании. Причем пробивал его отец, поэтому отказаться решительно невозможно.

– Может, я вообще тогда на Бали не поеду? – заикнулся родителю. – А вы за моими присмотрите?

Но Гречишников-старший отрезал:

– Обойдешься! Жену на край света сплавил, а сам – развлекаться? Есть прямой самолет. Слетаешь в Москву на один день – и назад.

Ну, хоть так! Уже развлечение: рома попить, киношку спокойно посмотреть, посмущать улыбчивых стюардессок, пока летишь в бизнес-классе.

В Москве особой культурной программы, правда, не замутишь. С утра репетиция, вечером концерт. А после этого нужно еще с автором его диссертации, Ириной Андреевной, увидеться. Та – едва узнала, что он на один день в столицу прилетает, – вцепилась в Юрика клещами:

– Отлично! Даже не надейся от меня отвязаться. Я подъеду прямо в посольство, тебе вопросы оппонентов передам. И по тексту немного погоняю, не обижайся. А то мало того, что ты на защиту явишься довольный, со свежим загаром. Не хватало, чтобы еще в собственной научной работе путаться стал!

Юрик скривился: ох, уж эта отцовская идея, чтобы был в семье хотя бы один кандидат наук! Ну какой из него ученый?!

Впрочем, дама, которая взялась писать за него диссертацию, ему нравилась: пусть и профессорша, но не чокнутая. Остроумная, обаятельная. И внешне еще очень даже аппетитная.

Когда встретились после концерта, Юрик даже предпринял попытку затащить ее домой. Мол, там удобнее будет о научных материях поговорить, под хороший коньячок. Но Ирина Андреевна улыбнулась:

– Плохая примета, господин аспирант. Вот защитишься – тогда приглашай на банкет!

Что ж! День у него сегодня выдался долгим. Вся ночь накануне прошла в самолете, потом репетиция, концерт, двухчасовая пытка учеными терминами… А завтра в девять утра ему уже опять надо в аэропорту быть. Возвращаться на Бали, к жене и сыну.

Добрался до дома на такси, сбегал в душ и в постель рухнул. Думал – уснет мгновенно, но непредсказуем человеческий организм. Руки-ноги аж дрожат от усталости, в голове туман плавает, а вырубиться никак не выходит. Мысли мчатся, как неуправляемые мустанги: то очередной вопрос от оппонента всплывет, то мелькнет перед внутренним взором соблазнительная, пухленькая фигурка профессорши, то воспоминание об обидной фальшивой ноте, которую взял сегодня на концерте (и о гневном взгляде, что на него дирижер бросил).

К двум часам ночи решил: без толку в кровати валяться, головную боль наживать. Но включить бра не успел – в тихом ночном доме отчетливо раздался звон разбиваемого стекла.

Юрик пружинисто выскочил из постели, бросился к окну: никого не видно. Вот баран он! Отец-то всегда дом на сигнализацию и ночью ставил, на всякий случай. Безалаберный сын его примеру последовал лишь однажды и утром, конечно, забыл отключить. Пришлось потом объясняться с вооруженным нарядом полиции, который явился почти мгновенно. С тех пор мозг не забивал. Считал: поселок у них хорошо охраняемый, забор вокруг дома трехметровый, кто рискнет сунуться?

Но, поди ж ты, осмелились!