Несвобода

— Да что ты говоришь. Открой-ка заметки Ларисы. Не те, что возле клиента записаны — самое важное, а краткие конспекты ее разговоров.

Я опешила, но взяла ноутбук и открыла. В нужном файле нажала «поиск». И по его номеру телефона сразу всплыла заметка: «человек слишком эмоциональный, тяжело общаться. Только после пятого звонка поняла, что он так обычно и разговаривает. Наташка называет его нервным холериком, но притом душкой». И куча — целая строка — смайликов.

И вот только теперь я поникла окончательно. Холерик, который выражается криком, а я восприняла все как неконтролируемую истерику. Вылетело из головы, не додумалась глянуть в заметки, было слишком мало времени, все файлы наизусть не заучишь — все это действительно звучало пустыми оправданиями. Я облажалась, да, иначе не выразишься. Вздохнула тяжело, встала, но все же уточнила:

— Да, моя ошибка. Но если бы этот звонок в моей работе случился не вторым, а двадцатым… пусть даже пятым, то и результат был бы другим. Я должна вам деньги… я часть успела потратить, но все верну, — судорожно схватилась за сумку, выискивая там купюры. И так отчаялась, что продолжала говорить: — Все верну! И считаю такое решение несправедливым. Если вам интересно мое мнение, конечно.

— Интересно, — вдруг совсем другим тоном сказал Вадим Андреевич, заставив меня взглянуть на него прямо. Он не улыбался — смотрел серьезно. — И о чем же ты просишь?

Тут и думать было не о чем:

— Прошу дать мне второй шанс! Вы не можете судить только по этому случаю, совсем я безнадежна или нет.

— Я могу судить, — у Вадима Андреевича тоже тяжелый характер, как оказалось. Но ведь он продолжал говорить, значит тема не закрыта! Я внимательно слушала дальше: — Ты просишь не увольнять тебя. Ясно. Отделаться простым штрафом, как если бы ты не одного из лучших клиентов вычеркнула, а какого-нибудь разового гуляку. Так?

— Ну… так, — я и сама понимала, что просьба не совсем уместна. Даже ночью прикидывала, сколько дохода в среднем приносит каждый из «красных флажков». Суммы для моего теперешнего существования казались заоблачными. И девочки рады не будут — на таких вечеринках минимум работы, максимум веселья, а оплата по огромному тарифу. Но сейчас я продолжала смотреть на Вадима Андреевича в ожидании чуда.

Он легко поднялся с кресла. Шагнул в сторону окна, отвернувшись от меня.

— Допустим. В смысле, допустим, я пойду тебе навстречу, но попрошу что-то в виде компенсации.

Я остолбенело смотрела в его затылок, твердо уверенная в том, что он улыбается. И прямо сейчас развернется, окатит этим своим прищуром и скажет: «Раздевайся». Имеет право, наверное. Я сцепила зубы. Он умеет очаровывать, умеет провоцировать на любые эмоции, умеет нравиться — когда сам хочет, но если прямо сейчас посмотрит на меня и потребует нечто подобное, то я сначала выбегу из дома, доеду на автобусе, доберусь до своей комнаты — и только там позволю себе разреветься.

Но он медлил, как если бы за тонкой светлой шторой разглядел что-то необычное и никак не мог от этого зрелища отвлечься. Я взяла сумку, закинула в нее свой мобильник и заставила себя улыбнуться — пусть не видит, зато мне стало лучше. И когда обернется…

Он произнес, так и не глядя на меня:

— Значит, ты снимаешь комнату у Кирилла?

— Да. Какое это имеет значение?

— За какую цену?

— Пять тысяч в месяц.

— Самый дешевый вариант, или вы были знакомы прежде?

— Не были. Самый дешевый. Я надеялась, что если буду работать на вас, то смогу наконец снять отдельное жилье.

— Ясно. Так вот мое условие: снимай комнату у меня. Так я смогу лучше контролировать твою работу хотя бы в самом начале. Как только будешь нормально зарабатывать, арендуешь квартиру, как и собиралась. Я предлагаю точно такой же расклад, как Кирилл. Так что даже условием назвать не получится.

Я никогда не слышала, с каким звуком захлопывается мышеловка, но сейчас его отчетливо уловила. Хлоп — и глазом не успела моргнуть! От этого щелчка и осознания, что хлопнуло мимо, в голове неожиданно стало легко. Ведь так и ожидала, что меня раздавит тяжестью, а ничего подобного. Даже улыбка стала искренней:

— Спасибо, Вадим Андреевич, но это не для меня. Извините, что подвела. Я оставила деньги, остальные верну чуть позже, обещаю.

Он не задерживал, даже слова вслед не сказал. А я шла по улице и наслаждалась тишиной в мыслях. Потом, наверное, расстроюсь. Или обрадуюсь. Потом похвалю себя. Или поругаю. А пока надо просто идти вперед. Я не свернула к автобусной остановке: до города шесть километров, еще два квартала в сторону до дома Кирилла. Времени навалом, а деньги нужно снова экономить. Не привыкать.

По дороге немного расслабилась, остыла, начала думать и переживать. И очередной выверт судьбы явился в виде телефонного звонка.

— Кирилл?

— Арин… — он говорил нервно, дерганно. — Ты не приходи пока. Какие-то мужики приходили, меня просто отодвинули, в квартиру вломились. Потом только про тебя спросили. Я так пересрался… блин, я до чертиков пересрался, Арин…

У меня сердце упало, я замерла прямо на половине шага. Кирилл торопливо объяснял: