Несвобода

Хорошо хоть радио работало, а то бы я совсем не знала, куда себя деть. Поездка до Москвы в такси была наполнена напряжением или неозвученными — а может, наоборот, излишне озвученными — желаниями. Но полтора часа тишины лучше, чем полтора часа ругани при таксисте.

В штаб-квартире нас ждала девушка, которую привел менеджер. Вадим Андреевич задал ей несколько чисто формальных вопросов — где живет, чем раньше занималась, но ничего особенно интимного. Надо же, а я с чего-то взяла, что кастинг на такие вакансии проводят совсем иначе. Девушка была молода, примерно моя ровесница, хорошо выглядела и держалась уверенно. Администратор, сегодня уже другой, после кивка Вадима Андреевича размещал ее снимок на сайте и бубнил комплименты ее фотографу.

Тем временем начальник добивал все насущные вопросы, но притом смотрел на нее пристально — я хорошо знала этот сканирующий взгляд:

— Мира, ты производишь очень хорошее впечатление. Надеюсь, тебе хватит ума понять наши самые простые правила: ты не работаешь с конкурентами до того, как сообщишь мне, ты не оставляешь свой номер клиентам до того, как сообщишь мне. Ставь в известность об изменении планов и получай свою свободу, хоть замуж за клиента иди, но ни в коем случае не наоборот.

— Вадим Андреевич, вы занижаете мои умственные способности, — звонко смеялась девушка.

— Лучше перебдеть, — он улыбался ей искренне, но глаза притом оставались сосредоточенными. — У меня аллергия на идиотов. А идиотами я называю любого, кто собирается меня поиметь. Надеюсь, что сработаемся.

Она ответила серьезнее:

— Я все поняла.

— Ясно. Если попадешь в неприятности — звони менеджеру. Они тут ближе, вытащат. Не паникуй ни в какой ситуации, тогда дашь шанс разрулить. Поездки заграницу будут только с проверенными клиентами, за это тоже не волнуйся. Если возникнут несрочные вопросы, то набирай меня. Не забудь Саше дать расписание занятий в университете, чтобы тебя в это время не дергали.

— Вот это организация, — довольно улыбнулась Мира. — Вы не пожалеете, что взяли меня!

— Будь на связи.

— Буду.

Мне показалось, что теперь она тоже внимательнее рассматривает Вадима Андреевича и уж непременно позвонит ему — конечно, по какому-нибудь важнейшему вопросу. И уж я последняя, кто этому бы удивился. Девица явно сообразительна и без особых моральных принципов, а тут — привлекательный, состоятельный, решение всех ее проблем. Надо знать его больше пяти минут, чтобы понять: Вадим Андреевич проблемы не решает, он их генерирует — так, мимоходом, просто потому что такова его природа. Понятия не имею, были ли в тот момент во мне признаки ревности, но мне понравилось, что он проигнорировал ее заинтересованный взгляд. Пусть для начала со мной разберется, а потом уже заводит себе новые игрушки.

По пути домой перекусили в кафе, а я волновалась все сильнее. Вадим Андреевич, в полном соответствии со своим образом, ситуацию только усугублял. Он вот так запросто и спросил, когда мы уже разместились в его машине и выехали на трассу:

— Когда у тебя месячные?

Я от вопроса впала в ступор. О, он умеет создать романтическое настроение, ничего не скажешь! Мое молчание вызвало только смех:

— Арин, а разве мы с тобой не решили пропустить этап притирки и неудобных вопросов?

— Наверное, — подумав, ответила я. — Но мне бы хотелось, чтобы вы были… не знаю, более тактичным? Если это вообще возможно.

— У меня практичность всегда побеждает тактичность, ничего с собой поделать не могу. Не отвечай, если не хочешь.

— И не собиралась, — я отвернулась к окну.

Он долго молчал, а потом сказал спокойно:

— Представляю, как ты мечешься. Сложно одновременно хотеть человека и раздражаться от каждого его действия?

— Сложно, Вадим Андреевич. Закроем эту тему, иначе у меня последний настрой пропадет.

Он вдруг резко свернул к обочине и отстегнул ремень.

— Пойдем, прогуляемся.

Остановились мы посреди дороги — с одной стороны заросли, с другой поле. Я застегнула плащ и вышла. Уже почти стемнело и становилось до дрожи прохладно. Но я не хотела спорить. Подошла к нему, остановилась рядом и уставилась вдаль.

— Арина, — он говорил очень тихо, мягко. — Почему у тебя никого не было?

— Я была занята совсем другим.

— И не влюблялась?

От его спокойствия успокаивалась и я. Такие тихие беседы не ведут с врагами или теми, кого не выносишь.

— Влюблялась. Но так, со стороны. Или вообще в киноактеров. Это считается?

— Вряд ли, — он почему-то сейчас оставался серьезным — ни капли иронии. — То, что ты ко мне сейчас испытываешь, — страсть. Сексуальное желание не всегда мешается с более серьезными чувствами.

— Вы думаете, что я сама себе то же самое не объяснила? — удивилась я.

— Подожди, я попытаюсь объяснить. Вот ты сегодня видела Миру — она жила совсем другой жизнью. Она продавала, продает и будет продавать секс. Секс, а не эмоции.

— К чему вы ведете?