Несвобода

Босс тоже предпочел не рассыпаться в комплиментах, лишь улыбнулся и кивнул. Ему незачем отвешивать мне приятности — он оплачивает каждый мой успех. Но настроение все же у обоих приподнялось.

Теперь замерший в двух шагах официант ожил и радостно всовывал нам меню. А я уже ни на чем не могла сосредоточиться, кроме голода. Все же утро выдалось… энергозатратным.

И, выждав хороший момент, когда мы уже заканчивали, попыталась решить проблему Кирилла:

— Вадим Андреевич, у меня к вам один непростой разговор.

Он поднял взгляд. Мне казалось, что теперь ему не нравилось, когда я добавляла отчество, но он ни разу не поправил. А я решила, что так легче — четко разграничивать постель и все остальное. По сути, вот прямо сейчас, в этом общественном месте, он мне никто, кроме непосредственного начальства. А с начальством общаются исключительно официально. Проигнорировав промелькнувшее в его глазах недовольство, которое я вполне могла себе и придумать, продолжила:

— Кирилл попросил меня рассказать вам о своей ошибке. Новая девушка Мира… она понравилась ему, и он в обычной беседе очень косвенно нарушил одно из правил. Он только после понял, что его фраза могла прозвучать попыткой сблизиться.

Вадим Андреевич нахмурился и мгновенно понял:

— Если мои менеджеры будут иметь моих девочек, то мои девочки перестанут чувствовать себя особенными. И превратятся в обычных шлюх в публичном доме, где любой, кто следит за организацией, может ткнуть в нее пальцем и уложить под себя.

Интересно, означало ли это, что сам Вадим Андреевич никогда подобного от своих девочек не просил? Наверное, ему и не нужно просить. Или он может оплатить по максимальному тарифу — тогда никакого использования. Но интересно-то, просил или нет? Я подумала перед ответом — все же этот человек не клиент по телефону, с ним всегда сложнее:

— Все было не совсем так, Вадим Андреевич. Кирилл — но вы и сами об этом знаете — просто легкомысленный бабник. Он высказал комплимент, не думая о каком-то продолжении и не давя на свой статус.

— И тем не менее правило он нарушил, — Вадим Андреевич вдруг легко улыбнулся и откинулся на спинку стула.

— Нарушил ли? — я ответила на его улыбку. — Думаю, с Кириллом произошло то же самое, что вначале со мной. Иногда говоришь что-то по инерции. Требуется время, чтобы привыкнуть. И Кирилл не полный дурак. Вы ведь не можете не понимать, что если бы он был дураком, то ни за что бы не проанализировал и не признался. Ну, а мне рассказал… потому что со мной ему говорить проще, посоветоваться. И я сама предложила ему передать все вам.

Вадим Андреевич улыбнулся шире, и теперь мне даже его несимметричный прищур нравился. Привыкла, наверное. Уловила изюминку. И смотреть на него прямо я теперь научилась. У него не слишком живая мимика, скорее холодная, но теперь я могла различать мельчайшие изменения настроения только по взгляду. Он наклонился, поставил локти на стол. Улыбка заинтересованная, но ни капли раздражения. Но почему-то повторил, хотя и чуть тише:

— И тем не менее правило он нарушил.

Я тоже оперлась на локти и подалась вперед. Глаза в глаза — ощущение флирта, хотя мы говорим вовсе не о романтике. Но само это ощущение расслабляет другого, Вадим Андреевич меня этому и учил:

— Тогда что Кириллу грозит?

Улыбка чуть искривилась, хотя нет — это взгляд стал еще внимательнее. Карие глаза сейчас сканировали.

— Зависит от тебя, Арина. Я теперь верю, что между вами двумя ничего не было. Но ты продолжаешь переживать за него.

— Конечно! Он помог мне в тот момент, когда требовалась помощь! Как бы я ни разозлилась после, но все же мне небезразлично, останется ли он живым и здоровым.

— Живым останется точно. Ну или помрет, но не благодаря моим стараниям. Остальное заживет — я ведь не зверь.

Стало неприятно. Кирилл наверняка не преувеличивал про способы расправы. В самом лучшем случае его изобьют и вышвырнут на улицу. Именно это и прозвучало в ответе Вадима Андреевича.

— Тогда что зависит от меня?

— Сделка, — он сделал паузу. — Я забываю Кириллу его промах и не увольняю. Промахнется снова — там уже состоится новый разговор. А ты, раз тебе так важно его здоровье, за друга платишь.

— Чем? — мне почему-то стало смешно. Он не далее, как полтора часа назад, получил меня полностью.

Вадим Андреевич закусил губу — нескрываемая ирония. Демонстративно задумался, а потом выдал, как будто ему только что пришла эта мысль в голову:

— Минет. Я сегодня подумал, что испытываю удовольствие каждый раз, когда ты отказываешься от очередной своей установки.

— Но… — я растерялась, — но ведь вы сами говорили, чтобы я не делала того, чего не хочу!

— Передумал. Ну, так как? Кирилл или твои установки?

Я отвернулась, рассеянно уставившись вглубь зала. Готова к подобному я не была. И даже сегодня утром, когда сгорала от возбуждения, так и не смогла себя заставить. Но сам Вадим Андреевич совершенно точно не вызывал во мне отвращения — меня к нему тянуло, я распалялась даже от поцелуев. Я хотела его, и мне по-прежнему нравилось, что он хочет меня. Представила, как это делаю, как открываю рот… Невольно вздрогнула.