Несвобода

С Кириллом у нас очень быстро установились приятельские отношения. Хоть он и являл собой двадцатипятилетнего проныру и Дон Жуана, которому квартиру помогли купить родители, но притом был веселым и простым. Я очень быстро расслабилась в его обществе, но вовремя осекла себя: возможно, моя непроходимая наивность сказывается. И только по этой причине, задействовав всю силу воли, не выложила все о себе. С моей головой на самом деле не все в порядке: я Кира знала-то совсем немного, а уже тянулась к нему всей душой. Как когда-то к Иринке и одногруппникам. Однако мой сосед, в отличие от многих других, смеялся надо мной по-доброму и даже не стремился избегать.

Остальные дела не клеились вовсе. Все работодатели города будто сговорились не принимать меня на работу. Но на четвертый день, когда Иринка уж уехала в Москву, удача наконец-то улыбнулась. Причем в том же, самом первом, супермаркете. Меня приняли на выкладку товара, но сразу объяснили, что срок испытательный. Правда, весь испытательный срок продлился ровно один день…

Ко мне приставили куратора — мужчину в возрасте, который очень дружелюбно и терпеливо объяснял:

— Вот тут стенд «Нестле» и «Юнилевер». Их торговые представители сами занимаются выкладкой, ты даже не трогай. Пусть между собой и воюют. Только если детские корма, — я не поняла, что значит такой странный речевой оборот, но переспрашивать постеснялась. — Они у нас в других рядах. Шампунь ставь не по производителям, а по линиям — ну, сама увидишь. На верхние полки не лезь, если тяжелое. Навернешься со стремянки, мы замучаемся тебе больничный оплачивать. Гришу со склада позови — он наверх, а ты подавать… Обувь желательно другую, в этой ты через три часа замертво упадешь. Слишком плотно не ставь — в ряду должно быть пустое пространство, как будто уже что-то купили… Вроде все. Ну, что замерла? Айда на склад за тележкой и начинай осваиваться! Ни пуха тебе!

— К черту! — с удовольствием ответила я.

Но минут через двадцать тот же самый доброжелательный куратор подошел и говорил уже с раздражением:

— Арина, я же тебе объяснил! Ты в самом деле каждую этикетку будешь разглядывать, «Нестле» это или «Марс»?! Такими темпами ты до скончания веков первую тележку будешь разбирать.

Я не спорила. Все, что я знала об упомянутых фирмах — что они крупные международные концерны, но откуда мне знать, какой батончик от какой фирмы или, тем более, линии. Я, конечно, пыталась разобраться побыстрее, но пока даже путалась, в какой стороне кофе, а в какой мыло. С бытовой химией было еще сложнее, потому я оставила на потом. В принципе, я справлялась, просто мне нужно было время. Так я и думала, пока куратор в конце смены не заявил, что ему совершенно точно не нужна помощница, которая самый покупаемый шампунь впервые в жизни видит. Несправедливый упрек! Конечно, я видела этот шампунь, в телевизионной рекламе, но когда такой ассортимент, то сразу не сообразишь. И просто хотелось разглядеть поближе…

Мне даже выплатили компенсацию — шестьсот рублей. И отправили восвояси. На этот раз ноги болели сильнее, а настроение было еще хуже. Я держалась из последних сил. Зашла в ломбард и сдала свои сережки. Получила залоговый билет и семь тысяч — это ничтожная часть реальной стоимости моих гвоздиков, но спорить со специалистом не могла. Если дела пойдут лучше, выкуплю. А если не пойдут, то сережки мне понадобятся в последнюю очередь.

Кирилла дома не было, уехал куда-то. Доход у него был очень нестабильным, приходилось крутиться, чтобы получать заказы и поддерживать знакомства. Я оставила на столе плату за аренду и ушла в свою комнату. И только там позволила себе расклеиться. Депрессия навалилась таким грузом, что буквально припечатывала к кровати. Невыносимо. Надо посчитать, сколько дней я протяну на остатках денег… Но силы нашлись только на одно. Я вставила старую симку в телефон и набрала домашний номер.

— Инесса Васильевна, это вы?

Короткая пауза, а после — по нарастающей:

— Арина… Арина! Подожди! Сейчас позову…

— Не надо никого звать! Передайте, пожалуйста, родителям, что со мной все в порядке!

Но домработница, похоже, не слушала. Из динамика уже оглушал голос отца:

— Живая?! Ну, это ненадолго! Я тебе такое устрою!

Я подождала, пока он выскажется, и только потом ответила — настолько уверенно, насколько могла:

— Я звоню сообщить, как у меня отлично идут дела. Представляешь, люди оказались вовсе не такими, как ты говорил. Представляешь, я сразу нашла работу, сняла квартиру и теперь живу в свое удовольствие! Представляешь, да?!

Он теперь тоже поутих и говорил спокойнее:

— Представляю, насколько ты дура наивная. Если тебя еще не убили и не изнасиловали — это просто счастливая случайность. Но будь уверена, я тебе быстро голову на место поставлю.

— Не поставишь! Да, твои люди меня найдут. И потом я снова сбегу. Опять найдут — опять сбегу. Запрешь в комнате? Ничего, переживу. На ближайшем же банкете твои друзья спросят, куда я потерялась. И тогда я им скажу честно — что ты держишь меня в подвале, бьешь и кормишь отбросами!

— Но… это ведь неправда!