Несвободная

Я едва вспомню хоть что-нибудь с дневной встречи с потенциальными покупателями, потому, что все время следил за ней, стараясь выхватить и сохранить в памяти каждое ее движение… Как никто другой, я знал, что это не лучший способ вести дела. Все это так на меня не похоже!

Я понимал, что если так пойдет дальше, то следующие несколько дней сведут меня с ума. Чувствовал сексуальное напряжение, которое непрерывно искрило между нами. Знал, что стоит лишь протянуть руку и ударит разрядом! Даже сейчас я снова хочу оттрахать ее – в этом нет никаких сомнений. Именно ее. Именно с ней. Просто секс с другой не сможет излечить меня от нездоровой тяги, которую мы испытываем, находясь рядом друг с другом.

Странное, совершенно новое, нехарактерное мне чувство стянуло мою грудь при упоминании о другой. Я не могу отрицать притяжение между нами, но пытаюсь бороться с собой, причиняя себе физическую боль. Именно физическую, потому что член не принимает доводов разума, а яйца от воспоминаний о ней сводит так, будто зажимает в железные тиски…

Все понимаю, но рука сама тянется к телефону и я быстро набираю ее номер. Я давно его знаю. Информация о всех сотрудниках есть в общей базе, а ее анкету я изучил вдоль и поперек. Звоню и молчу словно ненормальный слушая ее дыхание. Даже на расстоянии пытаюсь поймать ее вдох…

Я болен! Совершенно точно болен ею!

Сейчас я понимаю, что для меня нет пути назад…

Гляжу на потухший дисплей и снова делаю вызов, только теперь Светлане, которая тут же берет трубку.

– Слушаю, Дмитрий Евгеньевич, – томно отвечает мне.

– Забронируй мне билет до Пекина. Самый ближайший рейс.

– Одна бронь? С вами никто не едет?

Ее открытая навязчивость начинает меня раздражать. Надо сменить секретаря.

– Один билет, Света.

Я повторяюсь и отключаю телефон, зная, что подтверждение брони получу на Майл.

Встаю с дивана и босиком иду на открытую террасу, настежь распахивая балконные двери, впуская в квартиру сильный порыв предгрозового ветра. Чернота неба не пугает. Его темнота словно отражение моего настроения. Сжираю себя за сделанный ей звонок. Подхожу к перилам и, облокотившись на них, без страха смотрю вниз, на город. С верхнего этажа моего пентхауса он, как на ладони, а гроза будто зарождается у меня на этаже. Именно здесь ее эпицентр…

Глубоко вдохнул разреженный воздух, чувствуя застывший запах дождя. Время будто остановилось. Сейчас природа в ожидании первой молнии.

Я же не могу выбросить из головы воспоминания о ней! Интересно, она так же не может уснуть, думая обо мне?!

Даже сейчас я чувствую, как пропускаю длинные пряди ее волос сквозь свои пальцы, поэтому сжимаю руку в кулак, не желая этих ощущений. Тело помнит, как прижимаю ее к стене, чувствуя идеально совпадающие изгибы. Помню, как мой член упирается ей в живот, знаю, что вот-вот она притянет меня за затылок, чтобы стать ближе друг к другу…

– Бл.ть!!! – громко рычу я и небо озаряет первая молния.

***

Слышу первый, рокочущий удар грома. Гроза совсем рядом, но я не двигаюсь с места, словно приросла к парковой скамье. Поднимаю глаза к небу, но не вижу молний, потому, что мешает листва окружающих меня деревьев. Слышу только шелест крон и плач ветра, запутавшегося в ветках. Или это звук, сорвавшийся с моих губ… Стон боли…

Сейчас я на грани, полностью охвачена эмоциями. Опускаю глаза, пытаясь сдержать рвущиеся наружу слезы…

«Я не заплачу, только не здесь…»

Я догадывалась, что мама займет сторону Игоря, но, как оказалось, была совсем не готова услышать брошенные ею слова, которые оглушат, словно увесистая пощечина. То, что она поддержала его, не меня, действие, которое вышибло меня из равновесия своей неадекватностью, неожиданностью просто сбило меня с ног. Это удивительная способность «любящих людей» минимумом движений наносить максимум разрушений…

Внезапно тревога, до этого порхающая где-то на затворках моего сознания, дала о себе знать. У меня закружилась голова, и я наклонилась вперед, крепко цепляясь за края скамьи, стараясь побороть первые спазмы панической атаки. Усилившаяся тошнота выворачивала желудок, но я не прекращала делать попытки поймать ртом воздух. Безуспешно. Он будто не доходил до моих легких, оседая в пересохшем горле…

Телефон в руке непрерывно звонил, но я не обращала внимание на входящий вызов. В ушах звенел бешеный ритм сердца, кожа пылала, покрывшись липкой испариной, тело простреливало, но я не сломаюсь.

Ненавидя себя за слабость, я злилась. Пыталась отпустить обиду, простить родителей, вычеркнув боль из своего сознания и это помогало мне вернуть себе самообладание… Раз за разом дышать становилось легче.

Для ее безэмоционального сердца нелюбовь – слишком малозначительная причина для развода. Зная железный характер мамы, я не могу предположить, что могло бы стать для нее весомым аргументом. Воспитанная в институте советской семьи, где развод приравнивался к совершенно безнравственному, аморальному поступку, для нее он был абсолютно невозможен. Я старалась понять ее, пожалеть, ведь я не захотела жить «со своим» Игорем, а мама «со своим» прожила…