НЕТ

В понедельник он принес все, кроме "Золотого теленка". Из каждого тома торчали закладки – белые, синие и желтые. Он вежливо поблагодарил и попросил новые книги.

-Третий том "Теории прибавочной стоимости", "Анти-Дюринг", "Мифы древней Греции" Куна.

Кира посмотрела на него укоризненно.

– Но я же вас не подвел? Прошу на два дня. И Кира снова уступила.

Потом через несколько лет она вспомнила его первое появление в библиотеке и спросила:

– Как ты успевал все это прочитывать, Вить?

– А кто тебе сказал, что я прочитывал? Я только закладки рассовывал.

Кира засмеялась:

- А я-то, дура, голову ломала, поражалась, что за человек?!

– Правильно, – сказал он. – Знаешь, как Суворов учил: "Удивить – победить!"

Удивил он ее сразу. Победил не тогда, победил позже.

Они встретились года через три. Из того почтенного учреждения Хабаров исчез внезапно, не попрощавшись. Осторожные расспросы Киры ни к чему не привели. Выбыл – и все.

И вот совершенно неожиданно она встретила его на улице, сразу узнала, подошла первая и смело протянула руку:

– Здравствуйте, Хабаров. Помните меня? Узнаете?

– Голубая птица взмахнула крылом, и сердце его, пораженное внезапной лаской, застрочило ровно и часто, как хорошо смазанная швейная машина "Зингер"… Здравствуйте, Кира, не узнать вас может или слепой, или памятник.

– Боже мой, я-то и понятия не имела, что вы такой разговорчивый.

– Иногда, – сказал Хабаров, – иногда это со мной –случается. Хотите, я сейчас же начну за вами ухаживать?

– А вы умеете ухаживать за женщинами?

– Ну как вам сказать… Наверное, каждый гусь в душе считает себя павлином.

Он взял ее под руку и повел напрямую через площадь, через громадную площадь, по которой ходить было запрещено, а разрешалось только ездить. Им свистели три постовых милиционера. Два прибежали выяснять отношения. И Хабаров нес такую роскошную чепуху, так вдохновенно импровизировал, что оба загоревшие до медного накала блюстителя порядка в конце концов стали хохотать вместе с Кирой. А Кира смеялась тогда до слез.

Потом они очутились в каком-то ресторанчике, кормили здесь препротивно, но им все равно было хорошо и весело. Неожиданно Хабаров потащил Киру в зоопарк, заставил прокатиться сначала на верблюде, а после – на чертовом колесе. И у Киры закружилась голова. Под конец она плохо слушала Хабарова и внезапно запросилась домой. Он отвез ее на такси. Простился сдержанно.

Оставшись одна, Кира подумала: "Какой-то чумовой".

На другой день, в начале седьмого, позвонили в парадную дверь. Позвонили громко, настойчиво. Заспанная Кира спросила:

– Кто там?

– Посылка Кире Андреевне, – ответили из-за двери. Кира открыла. На площадке стоял рослый парень в черной куртке, подбитой рыжим пятнастым мехом, в здоровенных сапожищах необыкновенного фасона. У ног парня высилось что-то большое и белое.

– Получите, – сказал парень. – Майор Хабаров просил вручить в шесть сорок пять. Велел сказать: "Доброе утро!", и доложить: в семнадцать тридцать будет звонить сам.

– А вы кто? – спросила Кира.

– Механик. Алексеенко. Если что передать надо, могу.

– Нет-нет, ничего передавать не надо. Спасибо. Парень ушел, понимающе улыбаясь. Кира втащила посылку в комнату. Разорвала бумагу. Оказались цветы, цветы в тяжеленнейшей корзине. Но какие! Громадные красные гвоздики. А на дворе был март, самое начало марта, холодное, метельное, многоснежное.

К ручке корзины была пришпилена записка: "Проснись, улыбнись, не хмурься. Посадка – 16.30. Выйду на связь – 17.30. Я серьезный. Вот увидишь! В. X.". Он был внимательным и щедрым.

Кира познакомила его со своей лучшей подругой Соней. Соне Хабаров не понравился.

– Думает, ему все можно, – сказала Соня, – а почему ему можно больше, чем другим? Денег у него много, вот и позволяет. Поработал бы простым инженером…

– Так он же не копит, а тратит деньги, – вступилась было Кира за Хабарова.

– Откуда ты знаешь? И что вообще ты про него знаешь? Шикарно ухаживает? Допустим. А что дальше?

Кира не стала спорить. Подумала: "Завидует Сонька и злится".

Потом Кира спросила Виктора Михайловича, понравилась ли ему Сонечка.

– Индюшка. Надувается, изображает черт те кого… И глаза у нее неверные.

У Киры был младший брат Костя. Кира считала его неудачником и очень жалела. Хабаров Костю едва терпел. Иждивенец, дармоед, паразит – других слов у Виктора Михайловича для Кости не было. Правда, в лицо он никогда ничего подобного ему не говорил. При нем Хабаров вообще больше молчал, но от Киры своего отношения не скрывал.

Однажды Костя забежал к сестре, когда Виктора Михайловича не было дома. Он, как всегда, спешил и почти от двери выпалил:

– Кирюха, выручай! Две сотни, еще лучше – три, зарез, понимаешь? Кредит нужен долгосрочный – на предмет оплаты неотложных долгов…

Кира, которая терпеть не могла этого дурацкого обращения – Кирюха, для порядка попеняла младшему брату, но в деньгах не отказала.

И случилось так, что именно в тот момент, когда она положила на стол две новенькие сотенные бумажки, в комнату вошел вернувшийся с аэродрома Хабаров. Вообще он никогда не интересовался, на что Кира тратит деньги, сколько. Но тут спросил: