Нет блага на войне

В июне 1942 г. руководство ОУН(б) выпустило специальную листовку, в которой украинцев призывали не поддаваться на «советско-польскую диверсию», т. е. не оказывать никакой поддержки партизанам. Тот же призыв (приказ) был повторен в конце года в листовке под названием «Партизаны и наше отношение к ним» (хранящийся в украинском госархиве документ прошел два перевода – с украинского на немецкий и с немецкого на русский, поэтому о дословной точности текста говорить нельзя). В ней, в частности, было сказано: «Мы враждебно относимся к партизанам и поэтому уничтожаем их. Наше время еще не пришло. Оно должно застать нас объединенными под знаменами ОУН (т. е. под мудрым руководством авторов листовки. – М.С.)… Наша цель – не партизанская борьба, а национальная освободительная революция украинских масс…»

Если кто и вел в тот момент реальную вооруженную борьбу, так это будущий «командир Армии Непокоренных», будущий глава «Генерального секретариата» УГВР Роман Шухевич.

13 августа 1941 г. батальон «Нахтигаль» был снят с фронта и 27 августа возращен в Германию, в учебно-тренировочный лагерь в г. Нойхаммер. Туда же вскоре прибыл с юга Украины и батальон «Роланд». Обе части («дружины украинских националистов», как их еще называют в исторической литературе) были расформированы, а личный состав (включая командиров) был 21 октября 1941 г. обращен на формирование вполне стандартного, на этот раз – уже безо всяких жовто-блакитных нашивок на рукаве, батальона охранной полиции («шуцманшафтсбатальон»). Командиром батальона был назначен Е.Побигущий, Р.Шухевич стал командиром одной из рот в звании гауптмана (капитана) вермахта.

В течение нескольких месяцев батальон проходил боевую подготовку, после чего в конце марта 1942 прибыл в Белоруссию, где был оперативно подчинен 201-й охранной дивизии. Вплоть до декабря 1942 г. батальон вел боевые действия по охране тылового района 3-й танковой армии вермахта совместно с карательными частями СС под общим руководством известного военного преступника, обергруппенфюрера СС фон Бах-Зелевски. Стоит отметить, что действие происходило в районе Лепель – Витебск, т. е. в той части Белоруссии, которую даже самые ярые националисты не рискуют занести в разряд «этнических украинских земель». Что же делали «борцы за самостийную Украину» в лесах Белоруссии? «Охраняли мосты» – отвечают, потупив очи долу, нынешние адвокаты галичанских фашистов. Увы, это мнение не совпадает с тем, что пишет в своих мемуарах («Мозаїка моїх споминів») сам Побигущий: «Безумовно, що були часті бої проти партизан, перешукування лісів (прочесывание лесов), напади на їх місця постою… Курінь (батальон) виконав (выполнял) добре своє завдання, як це говорив фон Бах, ствердивши, що з усіх 9 куренів, що охороняли середнє запілля Східного (оперативный тыл Восточного) фронту, – наш курінь виконав найкраще завдання…»

Коль скоро найти в событиях 41–42 гг. следы антифашистского сопротивления бандеровского подполья не удается (а очень хочется!), то сегодняшние пропагандисты украинского национализма решили воспользоваться наработанным опытом пропагандистов советских («где мерилом работы считают усталость»).

Как известно, одним из краеугольных камней советской мифологии войны является представление о том, что «вклад в разгром врага» измеряется не потерями противника, а собственными жертвами. Соответственно, для обоснования тезиса о «подпольной борьбе ОУН против гитлеровских оккупантов» нужно найти арестованных (а еще лучше – расстрелянных) националистов. Как верно заметил К.Панкивский (в годы войны – глава коллаборационистского Украинского Краевого комитета во Львове) «кожен бажає (желает) показати, яким то він був завжди противником німців та ворогом Гітлера, як то він ніколи не мав ніяких зв'язків із німцями. А навпаки, (более того) яка була його роля у спротиві проти німців, як то його переслідували і в'язнили (держали в тюрьмах), та як то він чудом пережив роки німецької окупації…»