Нет более слепых…

– Это тяжелый труд, но Тэйлор может сказать вам, что он стоил того. Так что, если вы, новички, хотите что-то узнать, послушайте, что расскажет нам эта женщина. Тэйлор, мы хотим, чтобы ты знала, что мы все гордимся тобой, – сказала Ева, отдавая Тэйлор фишку.

Кто-то на заднем ряду стал аплодировать, и через мгновение весь зал хлопал Тэйлор, выражая тем самым свою поддержку. Тэйлор посмотрела, как Тори хлопает ладошками Джессики, прыгающей у нее на коленях.

Тэйлор движением головы откинула с глаз длинную челку. Этот непроизвольный жест заставил биться чаще сердце Тори. Она тут же почувствовала такое желание, которое раньше никогда не испытывала. Она поняла, что имела в виду ее подруга, когда говорила о влечении к женщине. Тогда художница загадочно улыбнулась ей и сказала, что она надеется, когда-нибудь Тори встретит того человека, к которому она почувствует настоящее желание. В тот момент Тори не понимала, о чем говорит Тэйлор.

Тори уже не была наивной восемнадцатилетней девочкой. Да, в некоторых вещах она оставалась невинна, но она уже знала, что делают женщины друг с другом, и сейчас, сидя посреди переполненной комнаты, она поняла, что Тэйлор имела в виду. То, что она чувствовала, уже не было романтической привязанностью к темноволосой художнице. Она ХОТЕЛА ее, хотела так, как не могла даже вообразить себе. Когда она посмотрела на Тэйлор, она буквально готова была наброситься на нее.

Тэйлор подождала, пока смолкнут аплодисменты и начала говорить.

– Ладно, спасибо. Я не собираюсь пока баллотироваться в парламент, – нервно улыбнулась Тэйлор.

Она вышла на сцену, перекувыркивая в пальцах фишку. Это был трюк, которому ее научил отец. Он рассказывал, что увидел это, когда дилер на блэкджеке в Лас-Вегасе вот так же играл с фишкой.

– Думаю, многие из вас не думают, что этот кусок пластмассы что-то действительно значит. Все вы когда-нибудь получите такой же. На самом деле, большинство из вас еще не понимает истинного назначения этой фишки, – начала Тэйлор.

Художница посмотрела вниз на Тори и подарила ей легкую кривую улыбку. От ответной улыбки ее светловолосой подруги у Тэйлор перехватило дыхание, от всей той любви и преданности, которую она излучала. Слезы наполнили глаза Тэйлор и она на мгновение опустила голову.

– Я уверена, эта маленькая фишка для каждого будет значить что-то свое. Когда вы получаете ее, вас захлестывают чувства. Позвольте мне рассказать, что чувствую я, – Тэйлор сделала паузу. Когда она начала говорить, было похоже, что она обращается только к Тори.

– Для меня это значит, что когда я иду по улице с моей подругой, я знаю, что она не стыдится меня. Я знаю, что когда я встречаюсь с ее друзьями, они не могут почувствовать запаха травы от моей одежды и увидеть налитые кровью глаза. Это значит, что когда она просит у меня помощи, я знаю, что она мне доверяет. И когда я опаздываю на обед, она знает, что я не лежу где-нибудь в канаве. Но даже если я и лежу в канаве, она не думает, что это по моей вине, – с ухмылкой сказала Тэйлор, поскольку аудитория засмеялась. – Это значит, что когда ребенок начинает плакать среди ночи, она не единственная, кто должен вскакивать, чтобы укачать его, потому что эта маленькая фишка дает ей уверенность, что она может рассчитывать на мою помощь. Но больше всего это значит, что эти две пары изумрудных глаз, что сейчас смотрят на меня, могут быть уверены, что всегда смогут положиться на меня, что я всегда буду рядом, несмотря ни на что, – мягко закончила Тэйлор, глядя на лицо подруги, по которому струились слезы.

Тэйлор разговаривала с сестрой Евой и еще несколькими людьми, когда к ним подошла Тори, держа на руках подпрыгивающую и извивающуюся девочку. Малышка лепетала что-то и тянула ручки к Тэйлор.

– Тэй…Тэй! – громко сказала девочка.

Тэйлор недоверчиво посмотрела сначала на Джессику, потом на Тори. Девушка передала ребенка на руки темноволосой женщины, поскольку девочка продолжала твердить имя художницы.

– Клянусь, я не имею к этому никакого отношения, – призналась Тори, описывая в воздухе круг руками.

– Тэй! – отчетливо сказала девочка, обвивая ручками шею художницы.

Тэйлор обняла малышку и не спускала с рук до тех пор, пока они не покинули здание. Джессика, видно, получила, что хотела, и быстро успокоилась в сильных объятиях женщины.

Когда Тэйлор открывала заднюю дверь джипа, Джессика заметила молодого человека, проходившего мимо с собакой.

– Тэй! Тэй! – громко сказала Джессика, показывая на собаку, которую два часа назад назвала бы «мама».

– О, нет! – хором сказали женщины, глядя друг на друга через крышу машины, и засмеялись над ограниченным словарем малышки.

– То, что ты сказала вечером, – начала Тори, – это было прекрасно.

Тэйлор улыбнулась подруге. Они вместе сидели на качелях в саду и смотрели на звезды.

– Я просто хотела, чтобы ты знала… – Тэйлор сделала паузу, чтобы заглянуть в глаза Тори. -…я знаю, я не всегда была хорошим другом.